Дмитрий Александрович Ахметшин - По ту сторону холста

девочка устало опустилась на стул и закрыла глаза.

— Кхе-кхе. Привет… .

Нет, голос шёл не с полотна. За столом на стуле грузно восседал бородач с холста.

— Наконец-то, — он с нескрываемым удовольствием потянулся. Захрустели суставы. — Долго же тебя ждать пришлось. Вот только кота зря сюда притащила. Не люблю я их, уж прости.

Котёнок, кстати, тоже не питал к леснику тёплых чувств. Он, выгнув спину и поджав уши, недружелюбно смотрел на «чернобородого».

— Кто ты такой?

— Ты ж меня нарисовала, — добродушно хохотнул бородач.

— Почему ты ожил? — попробовала зайти с другой стороны Анна. — И вот эта картина… .

— Да потому что…  кхм, не мастак я в таких делах. В объяснениях. И не спрашивай больше. Я только полено, которое ты превратила в деревянную фигурку. Как полено может знать больше мастера?

— И всё же. Я ничего не понимаю.

Бородач расплылся в улыбке.

— Чудеса возможны. Просто они не для всех. Для меня чудо, что я возродился. Для тебя…  ну, понимаешь сама. Картины и всё такое. Ох, мудрёное это дело. А кто другой пройдёт и не увидит. Пока носом не ткнёшь, во всяком случае… . кхм… .

Наступила неловкая пауза. Анна смотрела на него с открытым ртом. Охотник вертел в пальцах прядь смоляной бороды и ухмылялся.

— Ну ладно. Моё почтение, — он неуклюже поклонился, — приходи в гости. По лесу погуляешь. Вот только животину оставь. У меня собаки.

— Подожди! Как тебя зовут?

— Да как хочешь, — отмахнулся он. И через мгновение слился с нарисованным силуэтом.

Подвал…  нет, зала с камином стала ей вторым домом. Как только она бралась за кисть, новые сюжеты возникали в голове, а когда готовая картина занимала место рядом с остальными, не оставалось ничего, кроме усталости и безмерного счастья. Всё больше «новорожденных» людей заходили на огонёк. Продрогший смотритель маяка грел у камина руки, девочка из Райского сада восторженно смотрела в окно на городскую улицу. Иногда Анна сама переступала раму и попадала в чужие миры. Например, чтобы поглазеть на мост, над которым кружат ангелы, или к русалке на болота. Правда, в других мирах почему-то не нравилось её хвостатому другу. Впрочем, котёнок тоже никому не нравился, почему, толком никто объяснить не мог. Только девочка из Райского сада обмолвилась с грустной улыбкой:

— Он милый, но слишком «настоящий» для нас.

Анне очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. И вдруг шанс подвернулся. На улице она встретила неуклюжего рыжего паренька, с которым учились в одном классе.

— Артур! — обрадовалась девочка.

— Привет!

— Пошли что покажу.

Она подождала, пока Артур спустится следом за ней по ступеням к двери подвала. Дёрнула за ручку. Потом ещё, и ещё. Дверь не поддавалась.

— Почему закрыто?! — она в отчаянии пнула дверь ногой. Та отозвалась глухим протяжным гулом.

— Это подвал, — заметил Артур. — Поэтому и закрыто, чтоб не лазили всякие. Ты что, в диггеры податься решила?

— Да ну тебя!

Она выскочила наверх, вытирая рукавом выступившие на глазах слезы.

* * *

… Да нет, такое присниться не могло. Ведь даже на пальцах остались следы краски. Анне до одури хотелось туда, в тихий райский уголок. Во дворе Артур что-то обсуждал с двумя одноклассницами, задумчиво смотря на её окна. От их взглядов девочка укрылась за занавеской. Хорошо, хоть не смеются, — подумалось ей. — Скорее беспокоятся. Но эта мысль не принесла облегчения. Почему-то вспомнилось, как Артур робко пытался подружиться с ней в четвёртом классе. Девочку это тогда здорово позабавило.

Она прождала до вечера и опять отправилась к подвалу. Дверь поддалась сразу, даже охотно и без натужного скрипа. Внутри ничего не изменилось. Мяукнул котёнок. Наверное, заждался, бедненький. Всё так же горел камин, бросая кровавые отблески на шесть полотен. Ждал её и очередной холст.

На сегодня, простите, невоплощённые идеи.

Она сняла со стены полотно с русалкой, направилась к двери.

— Анна!

Рядом со своей картиной, похожий на чёрного медведя, стоял лесник. Но девочка уже выскочила из подвала.

Что что-то не так она почувствовала ещё на нижних ступенях лестницы, едва захлопнулась дверь. Рама треснула под пальцами. Анна одним махом оказалась наверху, под лучами заходящего солнца. И остолбенела.

Заросший пруд на холсте расплывался, съёживался, словно бумага от поднесённой к ней зажженной спички. Почернела и --">