Эйвери Дьюк - Тайна Ночи Свечей (СИ)

Пролог. За три сотни лет до описываемых событий

«Должно быть, со времен самого Стеклодува, вельдский венец не оказывался на более светлой и в то же время абсолютно не пригодной для правления городом голове», — безрадостно размышляла Верховная стекольщица, наблюдая за тем, как неотвратимо стекленеет радужный купол над ее затихшим и опустевшим домом.

— Мои поздравления, Грэйс! Вы одним махом переписали будущее немалого числа фэрримских королевств и вопреки всему сумели отвоевать Дэйлиналю немного зыбкого мира на ближайшие пару десятилетий, — с изумлением объявил грифалетский предсказатель, выложив последнюю истрепанную временем карту на плащ, прижатый камнями к земле. Из каких только мест грифалетцу не приходилось беспокоить всезнающих богов своими бесконечными расспросами о дне грядущем. Пожалуй, продуваемое всеми ветрами плато на безымянной горе в чужом, далеком королевстве еще не было худшим из них. А уж открывавшийся с него вид… Мало кому доводилось наблюдать за тем, как на глазах медленно исчезал целый город и все его жители. Одновременно величественное и мучительное зрелище. Впрочем, пугала, открывавшаяся с высоты птичьего полета невеселая картина, куда как меньше, нежели сидящая напротив хрупкая, обманчиво спокойная женщина.

— Придет день и прядильщики поплатятся за свое вероломство! Я заставлю их заплатить за каждый год, месяц и даже час, отданный на сдерживание Ловца в стенах Вельды, — мягко с невообразимой нежностью в голосе пообещала стекольщица, от чего у предсказателя перехватило дыхание. Такого неестественного проявления тихой ярости ему видеть еще не случалось. Верховная Грэйс по праву считалась одной из самых неоднозначных и непредсказуемых фигур в Совете Дэйлиналя, но ее время утекало, а она все не предпринимала никаких шагов… Хоть Грэйс и выиграла войну за королевство, однако город, всех его жителей и себя саму она проиграла.

— Надеюсь, теперь мне будет дозволено приподнять завесу Вашего гениального замысла, и я наконец пойму каким образом Вельда вновь окажется открытой? Вы ведь так и не смогли договориться с Сердцем города и теперь лишь вопрос времени, когда оно отыщет Вас и уведет вслед за остальными стекольщиками, — не скрывая раздражения, задал, мучавший его вопрос, предсказатель.

— Как я уже говорила, управлять Вельдой дано лишь тем, в чьих жилах течет кровь основателя…

— Но Вы последняя! Остальные отдали свои жизни в боях с войском Ловца живых чудес. Никого не осталось, потому-то проклятый король Вейнтеверо и не побоялся явиться в Вельду, — нетерпеливо перебил грифалетец, напряженно высматривая, не появился ли кто нежданный у подножья горы.

— Все так думают, — беспечно отозвалась Верховная Грэйс. — Вы, Ловец, Верховная Хильда и многие другие. Даже я сама долгое время считала себя последним осколком былого величия. Однако это не так! Как выяснилось, в нашем роду хватает и других — тех, кого вычеркнули или нарочно не вписали. До них Сердцу Вельды не достучаться, — с горькой усмешкой поделилась тайной Грэйс, вынимая из кармана пару продолговатых зеркал, скрепленных между собой кожаным корешком в тонкую, аккуратную книжицу.

— Но я ни разу не слышал о вельдских изгнанниках, ни об одном… Да и как можно доверять судьбу целого города тем, от кого все отвернулись? Какой в этом смысл?

— Вы никогда не задумывались почему во всей Вельде нет ни одного кладбища? Хоть мы и живем дольше многих, смерть нас все же находит и увлекает за собой, но ни могил, ни усыпальниц не остается, даже захудалого холмика с парой пожухлых цветков и того в городе не найти, — загадочно улыбаясь, увела разговор в сторону Грэйс. Все ее внимание по-прежнему сохранялось за старинной зеркальной книжицей. Закончив возиться с крохотными медными крючками, она осторожно поместила между зеркалами плотный, продолговатый конверт с крупным причудливым росчерком вместо адреса.

— У каждого народа свои обряды. В Грифалете покойных придают огню, в Шутте… Постойте, неужели после смерти стекольщики так и не покидают город? Но в таком случае то, что происходит сейчас… Не лучше ли было поступиться сотней двуликих и не подвергать опасности собственный народ и город? — с жаром взялся за старое предсказатель, но тут же осекся, ощутив на себе тяжелый взгляд

--">