Андрей Анатольевич Федин - Пекарь-некромант. Часть 1 (СИ)

Глава 1

К трупам меня привели стервятники. Я с дороги заметил круживших над добычей птиц — любопытство заставило свернуть на заросшее сорной травой поле. Исклёванное падальщиками тело мужчины лежало в десятке шагов от лошадиной туши. Если не считать изуродованного птицами лица, я не заметил на мертвеце никаких ран — мужчина явно умер не от рук разбойников. Нашёлся и его кошелёк — там, где он и должен был находиться. Да и сумки рядом с лошадью я обнаружил целёхонькими.

«Кто это его?» — спросил я.

Профессор охотно откликнулся.

«Взгляните на покойника, юноша, — раздался в моей голове голос мэтра Рогова. — Обратите внимание на посиневшие мочки ушей. И на тёмную сеточку вен на его шее. Ответ, на мой взгляд, очевиден: с вероятностью в восемьдесят один процент его убила нечисть — одна из агрессивных разновидностей седьмого или восьмого уровня. А вот какая именно — тут возможны варианты».

«Обойдусь без уточнений, мэтр. Лишь бы эта тварь не накинулась и на меня. Драпать по высокой траве от незнакомой твари мне бы сейчас не хотелось. Интересно, она ещё здесь?».

По привычке я посмотрел на солнце — то давно оторвалось от горизонта, замерло на полпути к зениту.

«Нечисть не появляется днём, юноша», — напомнил Лотар «Мясник» Рогов.

«Да помню, помню. Это я так спросил — для поддержания разговора. Лучше предположи, что покойничек позабыл на этом поле ночью».

Ничего примечательного я вокруг не заметил — высокая, почти в пояс трава, до ближайших деревьев не меньше двух сотен метров. Не уловил в воздухе и запах кострища: вряд ли поблизости находилась защищённая от ночных тварей стоянка. Не иначе, как убитый свернул с дороги, испугавшись чего-то или кого-то; не подумал, что по полю его лошадь побежит не так резво, как по протоптанному пути.

Я прикрикнул — отогнал птиц. Наглые стервятники пытались продолжить трапезу, не пугаясь моего присутствия. Аккуратно поднял с земли шляпу убитого. Повертел её в руках, осматривая со всех сторон. Пятен крови на ней не заметил. Пару раз я видел людей в похожих головных уборах — на постоялых дворах. Даже подумал как-то, что не мешало бы и мне таким же обзавестись.

«Этого я не могу вам сказать, юноша. Но, по всей видимости, молодой человек был одарённым: синие мочки ушей — признак того, что покойный лишился энергии. И жизни, как видите. Но сохранил в целости тело. Нежить или хищники обязательно бы полакомились плотью. А люди не прошли бы мимо кошеля»

«Мне, кстати, тоже современные деньги не помешают».

Я срезал с пояса покойника туго набитый монетами мешочек, развязал его горловину. Внутри в основном обнаружил медь, но нашёл и с десяток серебрушек. Мужчина при жизни явно не был богатеем — об этом же говорила его одежда. Но не бедствовал: серебро обычные крестьяне и простые работяги безусловно держали иногда в руках, но в поясных кошелях точно не носили.

Заглянул я и в седельные сумки. Помимо набора одежды и множества бытовых мелочей (присвоить которые я не постеснялся) нашёл там несколько свёрнутых в трубочку листов бумаги, в том числе — документы на имя Карпа Марева, уроженца города Седилы (это на другом конце царства), диплом об окончании Седильской кулинарной школы и свидетельство о принадлежности к поварской гильдии.

Ни чипы, ни фотографии в этом мире к документам не крепили — это радовало. Я долго не мог понять, зачем вообще нужны такие бумаги, предъявить которые мог кто угодно. Профессор пытался мне это объяснить, но моя логика спасовала перед его рассуждениями. Я просто смирился с тем, что люди здесь верят друг другу на слово. А документам для подтверждения подлинности тут достаточно иметь только невзрачную печать.

Должно быть, профессор прочёл в моих мыслях вопрос, потому что он сказал:

«Быть кулинаром Карпом Маревым — для вас, Егор, безусловно, лучше, чем считаться безродным крестьянином из деревни Следки. Имея такие бумаги, вы сможете лучше устроиться в городе».

Мэтр Рыков произносил моё имя на местный лад — с ударением на первую гласную.

Я пожал плечами и сказал вслух:

— Это я и без тебя понимаю, мэтр. Кулинар — это не бесправный крестьянин. С гильдейским свидетельством я смогу спать в нормальных тавернах, а не на сеновалах. Да и не получается у меня изображать дремучего землепашца. Выпускник кулинарной школы — не последний человек в этом мире. Грех не --">