Дмитрий Гартвиг - Стена (СИ)

Стена

Часть I

«Templars of steel — we came here to win

Never will kneel — we never give in

This is our deal — the future and past

Built to last»

Hammerfall

— Барон…

— Виконт…

— Я всё-таки надеялся встретиться с тобой при куда более благоприятных обстоятельствах. Но, как видишь, имеем, что имеем.

— Барон, вас, — виконт особенно выделил это слово, — я рад видеть в любом случае.

— Грегор, прекрати этот формализм, — махнул рукой жилистый немолодой мужчина, одетый по слегка устаревшей моде прошлого десятилетия. Плотная белая рубашка с красными рукавами была небрежно расстёгнута на груди, демонстрируя всем окружающим, коих, кроме виконта, в помещении не было, курчавую растительность. — Для тебя не барон, а просто Гильем, этого вполне достаточно. Я отца твоего знал с двенадцати лет, а тебе самого ещё в пелёнках на руках держал. Как, кстати, прошли похороны?

Виконт, стоящий посреди кабинета, слегка наклонил голову в знак признательности, в очередной раз подчеркнув свой ястребиный профиль. В отличие от барона, что довольно небрежно отнёсся к своему вечернему гардеробу, состоящему из потёртых кальсонов и неопрятной рубахи, расстёгнутой на груди, одет Грегор был с иголочки. Лёгкий тёмно-синий кафтан с вышитым на груди гербом сидел идеально, будто бы и не было бешеной недельной скачки от Вороньего перевала. Даже дорожная пыль и разводы грязи на подвёрнутых краях ботфортов казались не досадным упущением, но ещё одним благородным штрихом, способным привести пару-тройку придворных дамочек в настоящий экстаз.

— Не так хорошо, как хотелось бы, — ответил Грегор. — Особенно учитывая тот факт, что на следующий день мне необходимо было отбывать к войскам.

Барон понимающе кивнул и вразвалочку, широко переставляя ноги, направился к своему массивному креслу на другом конце кабинета.

— Что не может не огорчать, — прокряхтел он, грузно опускаясь в кресло. — Твой отец был прекрасным человеком, настоящей драгоценностью среди знати восточных земель. Ха! Большинство из этих надутых болванов и оружия-то в руках никогда не держали. Я вообще удивлён, почему предки нашего монарха, долгого ему здравия, так долго с ними цацкались. Учитывая то, как Гарольд Второй быстро прищучил восток, стоило начать экспансию лет на сто пораньше. Зато сейчас, ох и ах! Цвет нации, золото аристократии, чуть не лопаются от натуги. Не прими на свой счёт.

Грегор, потомственный наследник не последнего по величине графства восточных земель вновь согласно склонил голову. Не то чтобы слова о почти что кровных родственниках не задели виконта, но всё же он не стал обижаться. Во-первых, из банального чувства такта, а во-вторых, барон, не смотря на всю его импульсивность, действительно с отеческой теплотой относился к нему и к его семье. Скорее, его откровенность можно было посчитать за комплимент.

— Твой отец действительно заслуживал куда лучших похорон… — задумчиво продолжил барон, но вдруг резко переменил тему. — Ладно, теперь действительно долой расшаркивания. Грегор, что у вас произошло? Гонец опередил тебя чуть меньше, чем на сутки, так что полной картины у меня нет. Что случилось под Гетенборгом? Мы проиграли?..

— Да, — согласился виконт, аккуратно присаживаясь на небольшое креслице прямо напротив барона. — Мы проиграли, Гильем.

— Чёрт тебя, Грегор, в подробностях! — нетерпеливо потребовал барон. — Как это вообще могло случиться, по первым донесениям у имперцев было всего тысяч двадцать? В западных провинциях у нас одних гарнизонов как минимум столько же, если не больше. Это не считая королевских сил. По всем прикидкам нас должно было быть втрое больше. Кто командовал, как это смогли допустить? Нужно же быть полным ничтожеством, чтобы проиграть с таким соотношением сторон.

Виконт печально улыбнулся, взглянув барону прямо в глаза. И в очередной раз поразился переменой в его внешности. Лицо барона, не старого по сути, тридцатилетнего мужчины, представляло собой горный пейзаж, покрытый бесконечными изломами морщин и пропастями оспинок, напоминанием о болезни, перенесённой в детстве. Уже не говоря о многочисленных шрамах, в мечтах рафинированных дамочек украшающих мужчину, но на деле — лишь уродующих его. Но едва только речь заходила о его единственной страсти, о его, наверное, подлинно настоящей любви, о военной науке, --">