Александр Григорьевич Бабицкий - Повелитель Огня

Александр Григорьевич Бабицкий Повелитель Огня

Введение

Холодный жгучий ветер свирепо рыскал над землей в поисках поживы. Сухих веток и выбившейся из-под снега травы ему было мало, а поколебать серые громады опустевших развалин, возвышавшихся над бескрайней равниной, было не под силу. Лишь изредка ветер то здесь, то там отрывал проржавевшие от времени металлические листы и радостно швырял их в черное болото беззвездного неба, сплошь затянутого облаками. Если бы не выглядывавший краешек ослепительно белой луны, вряд ли бы даже волчий глаз различил что-нибудь в пяти шагах вокруг. Но матерый волк, еще не успевший похудеть — зима только началась — видел далеко: он удивленно остановился на краю груды руин, бывших когда-то, судя по высоким и широким сводам, остаткам неохватных колонн, огромным окнам, заваленным обломками стен, то ли дворцом, то ли храмом. Зверь уловил в черных развалинах отблески костра и настороженные глаза его хищно сузились: если Обладатели Огня оказались ночью в разрушенном городе, значит, с ними что-то случилось и можно рассчитывать на добычу.

Волк стал медленно приближаться к едва заметным всполохам света, то и дело останавливаясь и нюхая воздух. Желтоватые пятна, скачущие по нагромождению камней, казались огромными мотыльками, порхающими с места на место; казалось, что свету неоткуда было падать на глухой завал. Однако острый нос хищника уже уловил тонкий аромат теплого человеческого тела. Волк в последний раз остановился, настороженно застыл, пытаясь определить — нет ли западни? Хоть в последнее время Обладатели Огня не так часто, как раньше, устраивали охоты на крупных зверей, но эти двуногие такие существа, от которых не знаешь, чего ожидать. Всего две зимы назад большая стая, к которой принадлежал этот затаившийся волк, напала на деревню Обладателей Огня, в сараях которой так призывно и аппетитно мычали коровы. Разведчики стаи несколько солнц и лун следили за деревней. За это время они заметили нескольких старых, согнутых временем и болезнями, медленных Обладателей Огня и много-много — с длинными, до пояса, волосами и детенышей. Больших Обладателей Огня, в руках которых обычно сверкали мечи и пели смертельную песнь луки, не было. А коровы мычали все громче и громче… В ту ночь, когда стая не издавая ни звука неслась к заветным сараям, темноту вдруг разорвали факелы. Факелов было много, и они окружали стаю со всех сторон. Но самое страшное — за этими факелами были те самые большие Обладатели Огня, чьи руки делаются длиннее мечами и от страшной песни стрел которых нет спасения. Почти вся стая погибла, вырвались из гибельного кольца лишь несколько волков — опаленных, со стрелами в лапах, с отрубленными хвостами, ушами…

Волк дернул чересчур коротким левым ухом и снова глубоко втянул в себя воздух — с этими Обладателями Огня нужно быть куда осторожнее, чем даже с проклятыми саблезубыми тиграми, от которых три волчьих спасения: большая стая, быстрые ноги или глухие заросли. Но не было громких грубых голосов или звона оружия, всегда сопровождавших больших Обладателей Огня. Лишь ветер стонал над землей и тоскливо гремел ржавыми железными листами, да где-то позади, среди пустынного поля каркал ворон. А запах человеческого тела теперь заглушался более сильным запахом жареного оленя. Волк решился и осторожно пошел к свету, который, как было заметно вблизи, вырывался из небольшого прохода вглубь каменной горы. Размер хода еще более распалили аппетит зверя — большие Обладатели Огня обычно значительно выше. Уж волк-то знал их нелюбовь наклоняться: они даже на лошадей залезли, чтобы быть выше. Значит, вряд ли здесь много сверкающих мечей.

Серая тень все дальше и дальше двигалась по длинному наклонному туннелю, ведшему к центру руин, к центральной зале, из которой и исходил свет пока невидимого костра. Все яснее становился звук чистых ясных голосов — детеныши Обладателей Огня… Когда от потолка оторвалось что-то темное и ломаными зигзагами пронеслось над волком в темноту ночи, зверь застыл и оскалил клыки. Но когда третья летучая мышь, висевшая вниз головой на потолке туннеля, вспорхнула с насиженного мечта, хищник уже не обратил на нее внимание. Летучая мышь исчезла в освещенном проеме залы. Человеческий детский смех, все более громкий и отчетливый, на несколько мгновений смолк, но тут же звонкие голоса зашумели вновь. Волк, чувствуя --">