Анастасия Коновалова - Мраморный меч (СИ)

Мраморный меч

1

В зеркале отражается только мое последнее лицо,

я же знаю все свои прежние.

/Тумас Транстремер/

Девушка дрожащими руками разглаживала складки на подоле атласного платья. Пальцы скользили по тонкому кружеву на корсете и высоком вороте. Смотрела на рукава с белоснежными лилиями. Все это она выбирала сама, долгие часы разговаривала с портным, проверяла кружева и ткани. Это было единственным, что она выбирала самостоятельна. Прикусив губу от резко подкативших к горлу слез, развернулась к большому окну. Жемчужное ожерелье на шее зазвенело, словно тонкие нити стукнулись друг о друга, предупреждая о чужом приходе. Но в комнате она была одна. Совсем одна. Три шага, шуршание длинного шлейфа по деревянному полу, рука легла на ледяную поверхность стекла и в носу все же засвербело.

Взгляд скользнул по свинцовым тучам и на лице выступила горькая улыбка. Хоть кто-то сегодня плакал вместе с ней. Она огладила взглядом каменные дома с железными балконами и пожарными лестницами, идущими от этажа к этажу тонкими змеями. Рядом с окнами висели большие плакаты, украшенные массивными буквами какого-то пресного, темного цвета. По пожарной лестнице стремительно пробежал парень, придерживая небольшой коричневый чемодан. Он спрыгнул на землю, довольно посмотрел наверх, махая рукой выглянувшей из окна девушке. Улыбка на лице стала более открытой, на глаза выступили слезы. Паренек поправил подтяжки, закинул чемодан за плечо и растворился в толпе, среди мужчин в костюмах и дам в кокетливых платьях, скрытых под яркими пальто.

Она поставила палец на остановившуюся посреди дороги машину и медленно последовала за ней, оставляя на стекле еле заметный след. Клубы пара вырывались, таяли в воздухе и превращались в сизую дымку над домами. По щеке скользнула одинокая слеза и все тело охватил внезапный страх, что потечет макияж. Если б мама вошла сейчас в комнату, то увидела бы потекшую туш и тени, проплешины на алых губах. Но она надеялась, пыталась верить, что все было не так плохо, иначе будет плохо ей.

– Тера? Ты готова? – пожилая женщина открыла массивную дверь и взглянула на дочь. Она придирчиво осмотрела комнатушку с большими окнами, маленьким туалетным столиком, на котором не помещалась шкатулка с фамильными украшениями, косметика и маленькие флакончики духов. Посмотрела на кожаный диванчик с подушками, которые лежали в том же положении, как она их разложила полчаса назад.

Ответа женщина не дождалась. Тяжело вздохнув, мать вошла в комнату, которую отвели специально для невесты. Лишь на мгновение она почувствовала укол вины, а потом вновь расправила плечи, надела на лицо бесстрастную маску, вновь уверяясь в своем решении. Так было лучше для всех, их семьи и Теры, которая отправлялась в новую жизнь. Новую семью. Ее низкие каблуки били дробь по полу, заставляя сердце пропускать удары в унисон. Цепкие, тонкие пальцы развернули Теру к себе, голубые глаза хищно впились в лицо дочери, отмечая влажные ресницы и небольшие неровности помады на губах.

– Ты испортить все хочешь?! – мать одним стремительным движением убрала седую прядь за ухо. Казалось, в погоне за модой она забывала о своем возрасте, иначе как объяснить короткое каре, свисающее мягкими волнами до мочек ушей, тонкие брови и золотое платье с пайетками по колено. – Не плач, это же самый счастливый день в твоей жизни.

Нет, это счастливый день в твоей жизни, мама.

Мать недовольно бурчала, поправляя макияж, разглаживала подол платья и тонкую фату. Придирчиво осматривала забранные в пучок каштановые волосы, с плавными волнами по бокам. Ей это платье не нравилось, называла его саркофагом для мумии, но Тера чувствовала себя в нем комфортно. Она защищена и укрыта от всего мира несколькими слоями ткани.

– Какая ты у меня красивая, Освальду очень повезло. Ты рада? – поинтересовалась мама и отошла, чтобы осмотреть свое творение. Ве-ли-ко-леп-но! Каштановые волосы забраны и украшены серебряным гребнем, который и держал фату, голубой цвет глаз резко контрастировал с темными тенями. Ее Тера похожа на актрису из популярных фильмов, а не строгую учительницу начальных классов, погрязшую в учебниках и чернилах.

Ты будто сама не знаешь ответ.

– Конечно, – она вымученно улыбнулась, стараясь выглядеть довольной. От ее простого --">