Михаил Сергеевич Катюричев - Кто откликнется на зов

Кто откликнется на зов

Глава 1

Малая яшмовая гостиная утопала в полумраке. Тени окутывали комнату, скрывая ее истинные размеры.Пара свечей освещали лишь низенький столик по центру, да фигуры людей, разместившихся вокруг него на атласных подушках.

Легонько скрипнула дверь, выпуская последних слуг, затихли в коридоре осторожные шаги. Только после этого молодой человек, чье лицо до того могло поспорить с неподвижностью и величием храмовых статуй, позволил себе немного расслабиться. Снял высокую церемониальную шапку, скомкал, отбросил за спину. Чуть изогнулись в улыбке бледные губы. Красавица Чунтао плавным движением перетекла ближе, словно бы ластясь к мужу, а на самом деле принимая на себя большую часть веса, подала пиалу. Чжан-шоу пригубил вино, пряча улыбку. Приобнял жену, пробежался пальцами по позвоночнику (Чун еле слышно мурлыкнула) и выдернул заколку-стилет, зарывшись пальцами в рассыпавшиеся локоны. Женщина перехватила руку с пиалой и пригубила прямо оттуда. О! Дочь опальных князей восточного предела знала церемониал не хуже самого Чжана и никогда бы не позволила себе такого на людях. Но церемонии и ритуалы – это для чужих. Не здесь, не сейчас. Молодой император Чонгана очень любил такие вечера.

- Тебе очень идет форма, Янлин – Чун изящным движением подхватила с блюда ягоду син, но не спешила отправлять ее в рот, катая между пальцами.

- Его величество поступил мудро, назначив госпожу Янлин новым Мастером Хранящим Покой Столицы, - кивнул сидящий справа от императора пожилой воин.

Даже сейчас он был облачен в пластинчатый доспех. Разве что шлем и перчатки лежали на соседней подушке. Злые языки утверждали, что даже жену он любит, не снимая брони. Впрочем, безумцев, рисковавших шутить над «Стальным Генералом» с каждым годом находилось все меньше. Фанг Хуоджин, вот уже двадцать лет носящий звание Господина Неба и Земли – главнокомандующего императорской армии, говорил мало, а бил насмерть.

Сидящий напротив него грузный старик в темно-зеленом халате промолчал. Он, казалось, и вовсе спал, не обращая внимания на происходящее.

- Я благодарна Его Величеству за столь щедрый дар, - сидящая напротив императорской четы девушка в алом церемониальном костюме городской стражи поклонилась, коснувшись лбом пола. Коса цвета темного меда скользнула на плечо, - умоляю простить мою дерзость, но я хочу просить Его Императорское Величество еще об одной милости.

- В подобной обстановке ты можешь звать меня Чжан-шоу – улыбка осветила бледное лицо, - разве я могу отказать в чем-то свой спасительнице?

Янлин еще раз поклонилась. Распрямилась, медленно; подняла глаза, впервые за этот вечер: - Завтра на рассвете я хочу умереть.

Вскрикнула Чунтао, сок раздавленной ягоды потек по алебастровым пальцам, словно кровь. Лицо молодого императора снова окаменело:

- Рассказывай!

*****

- Первое, что я помню, это боль. И темнота.

- Не обязательно начинать с самого рождения, сестренка – Чунтао нервно хихикнула. Император хмуро глянул на нее и та замолкла.

Боль и темнота, - Янлин, погрузившись в воспоминания, казалось, и не заметила реплики. – Уже позже я осознала что лежу. Лежу на чем-то твердом. Чуть шевельнулась и поняла, что под правой рукой что-то есть. Я целый вздох (а может быть, целую вечность) не понимала, что это. Но… я не могу не узнать эту рукоять. О, боги! Вы не представляете, как я обрадовалась! Я вцепилась в нее, словно испуганный ребенок в мамину руку! Клянусь, даже боль словно бы стала вдвое меньше! Я вдруг осознала, что жива. По настоящему жива. А потом был голос.

- Так вы очнулись, юная госпожа! Поздравляю! – Голос был, кажется, мужской, чуть насмешливый. Словно легкий весенний ветерок.

Я дернулась, но оказалось, что мои руки привязаны.

- Не стоит, - Голос зазвучал снова, уже сочувственно - как вы себя чувствуете? Где болит?

- Везде, - буркнула я. Осознавать себя связанной и беспомощной было не слишком-то приятно.

Получилось не слишком внятно – во рту пересохло и язык еле ворочался, но меня поняли.

- Врете, - Голос снова стал насмешливым, - вот здесь не болит, и здесь, и здесь. – Три легких прикосновения, – Выпейте.

Край деревянной плошки коснулся губ. Голос, конечно, был врединой, но пить хотелось. Я даже почти смогла поднять голову. Не знаю, что за гадость намешал Голос, но действительно немного --">