Андрей Журкович - Мормилай. Грёзы проклятых (СИ)

порядком себя истерзать до того, что, когда телега остановилась, а сено убрали с моего тела, даже этому не удивился. Полнейший и неописуемый ступор сковал мои мышцы, лишив интереса к… жизни? Я отчего-то точно знал, что расстался с этим даром навсегда.

«Он некромант. Один из тех выродков, что играет с чужими судьбами, поднимая из мёртвых. Так почему же я всё слышу и понимаю? Нужно моё тело? Забирай! Оно мне не без надобности! Что ты сделал с моей душей, ты проклятый психопат?».

— Вылезай наружу, — скомандовал мужчина.

Я повиновался. Телега стояла во дворе старинного особняка. Ему было не менее двух веков. Строители проектировали дом, возводя что-то напоминающее небольшую крепость. Узкие окна-бойницы, высокая башня, примыкающая к главному зданию, флигель для слуг, собственная конюшня и колодец внутри двора, окружённого трехметровой каменной стеной. Во дворе кроме нас был лишь один мужичок, видимо местный конюх. Раскланявшись перед некромантом, он поспешно удалился во флигель. Вскоре отворилась дверь, ведущая в особняк. На пологе застыла пожилая женщина. Она была одета в мешковатое чёрное платье, лишённое каких-либо кружевных украшений или изысков. В то же время на её шее сверкало колье, на стоимость которого, можно было бы купить несколько деревень с жителями в придачу. Дама чинно прошествовала к некроманту и остановившись напротив него, вальяжно протянула сморщенную кисть. Мужчина галантно припал к ней губами, однако от меня не укрылось, что он не испытывал в этом жесте никакого трепета. Я почти физически ощутил его отвращение.

— Это он? — коротко обронила женщина.

— Верно, так. — медленно проговорил некромант. — Как обещал. Одна из моих лучших работ.

— Родные не хватятся? — осведомилась дама, разглядывая меня. — Впрочем, этот разговор не для улицы. Прошу меня простить за бестактность, — добавила она, продолжая изучать «товар». — Следуйте за мной.

Я распознал в их диалоге сразу несколько весьма странных и одновременно говорящих за себя вещей.

«Они не поздоровались, хотя тому велел светский этикет. То есть знакомы, либо всё происходящее слишком интимно, чтобы расшаркиваться даже в собственном дворе. Нас видел конюх, который тотчас удалился, значит пребывание гостя не будет долгим. Никакие другие слуги не появились, хотя должны были, а значит им запретили покидать флигель. Скрытность? Им есть, чего опасаться?».

— Иди за мной, — сказал некромант, глянув на меня.

И прежде, чем я успел об этом подумать, ноги пришли в движение. Уже ставшее привычным жжение в затылке, на миг усилилось, но, когда я послушался, исчезло. Мы зашли в дом, миновали прихожую и остановились в зале с длинным столом, за которым сидел ещё один местный обитатель. Им был молодой человек лет шестнадцати. Увидев вошедших, юноша подскочил, и поспешно ринулся навстречу некроманту, протягивая на ходу чуть трясущуюся руку. Мой тюремщик сдержанно ей пожал и обернулся к хозяйке особняка.

— Присядем, — кивнула она. — Антони, поухаживай за нашим гостем.

Почти опустивший задницу на стул юноша, замер, тотчас разогнувшись. Ловко подхватив хрустальный кувшин с напитком благородного гранатового оттенка, он наполнил три бокала на длинной ножке, стоящих на серебряном подносе.

— За сделку, — провозгласила пожилая дама, выхватывая у мужчин инициативу.

Некромант отсалютовал, легонько коснувшись своим бокалом её бокала, а затем и юноши. Мужчина и дама едва пригубили, юноша же отпил значительно больше половины в один глоток.

— Начнём, — начал некромант.

— Мы слушаем, — откликнулась женщина.

— Я подготовил для вас прекрасный экземпляр, — проговорил некромант. — Возможно, лучшего мормилая из всех, что создавал за свою жизнь.

— Весьма высокая оценка своего ремесла. Но вы сказали «возможно». Вы не уверены или есть какие-либо изъяны?

— Пожалуй, изъян у него лишь один, — чуть улыбнувшись, ответил мужчина. — По происхождению он из Русарии.

— М-м-м, значит, рус мормилай. Это не опасно? Ах-ха-ха-ха! — женщина весьма едко рассмеялась, сверкнув глазами.

Юноша рядом с ней тотчас залился напускным хохотом. Некромант лишь сдержанно и вежливо улыбнулся.

— Да простит меня князь за то, что я скажу, но это не только не опасно, это даже хорошо. Всем известно, что русы чрезвычайно свирепый и дикий народ.

— Но им не ведома доблесть и отвага полянцев! — горячно и едва не крича, --">