Маргарита Геннадьевна Родионова - Девчонка идет на войну

козырь.
— Все, — сказала она торжественно. — Я скажу
маме, что ты дерешься, и тебя выгонят из школы.
— Плевала я на твою школу, — гордо ответила я, не
желая сдавать позиций.
— И я тоже плевал, — вступился секундант. — А вот
мы как скажем нашему папе, так он фигу вас на пароход
пустит.
— Плевала я на ваш пароход! — не осталась в долгу
Машка.
После этого мы стали друзьями. На всю жизнь.
Только Маше я могу рассказать о коварстве своего
возлюбленного. Подруга выслушивает меня с сочувствием.
— Хорошо же, — говорит она. — Мы ему устроим.
На другой день мы ему «устраиваем». По заранее
разработанному плану весь класс на уроке алгебры
начинает позевывать. Сначала это получается несколько неестественно, но потом зевота начинает уже
по-настоящему одолевать всех. Сводит скулы. Но ничего нельзя поделать с собой. Все заражены зевотой.
20

Алексей Петрович несколько минут крепится, но
потом, к всеобщей радости, широко распахивает рот.
Гешка тихонько командует:
— Главное орудие — пли!
Носов на полуслове обрывает фразу. Мы давимся от
хохота, но приступы зевоты мешают смеху.
— Главное орудие…
Я стараюсь вспомнить, кому из теток по графику
идти завтра в школу.
— …пли!
***
Машка проваливается на экзамене по химии. Ей
досталась формула производства стекла. Эту чертову
формулу почему-то не может осилить почти никто в
нашем классе.
Машка рискует остаться на осень. Вышедшие из
класса ребята говорят, что шпаргалку у нее отняли. Я
сдала экзамен в первую смену и сейчас «болею» за
своих. Бедная моя Машка!
Гешка решительно смотрит на дверь. Сколько раз она
спасала нас за три года от вынужденного безделья в
коридоре. Выручай, голубушка, еще раз!
Кто-то из ребят быстро пишет проклятую формулу. Я
беру ее. Гешка бесшумно открывает лазейку, и я
по-пластунски вползаю в класс. Еще немного — и
Машка получит шпаргалку. Но вдруг перед моим носом
возникают ноги, а надо мной раздается насмешливый
голос Алексея Петровича, ассистента:
21

— Откуда ты, прелестное дитя? — спрашивает он.
Все! Это — конец! Тетка Милосердия говорила:
— Оказаться перед любимым в смешном положении
— значит навсегда убить в нем святое чувство.
Да, настоящая королева вряд ли стала бы ползать по
полу. Собрав остатки собственного достоинства, я
поднимаюсь и молча выхожу из класса.
— Хватит, — говорит мне директор школы, — забирай документы.
Я уныло подпираю косяк двери. За спиной сердито
сопит Гешка.
— Она больше не будет, — говорит он. — И вообще,
это я ее попросил.
— Хва-тит!
На этот раз тетки вынуждены вызвать папу, и он с
трудом уговаривает директора оставить меня в школе.
Папа возвращается домой злой и, не считаясь с возрастом и нежными чувствами влюбленной королевы,
берется за ремень.
— Правильно! — говорит Гешка. — Бросили на каких-то милосердных теток, а теперь бьют.
Получив свою долю, он идет вслед за мной к тетке
Аферистке, которая проливает бальзам утешения на
наши исстрадавшиеся сердца.
С любовью покончено. Купать колхозных коней куда
интереснее!

22

МАЛЬЧИШКАМ ЛЕГЧЕ
Мы перешли в десятый класс. Даже Машка одолела
химию. Впереди были одни радости и развлечения.
Начинались они с Машкиного дня рождения. Ей исполнилось восемнадцать, и мы решили во что бы то ни
стало заставить Ольгу Ивановну, Машкину мать, расщедриться и устроить нам пир горой.
Маша на два с половиной года старше нас. Она
поздно пошла в школу из-за болезни, поэтому мы и
оказались с ней в одном классе.
Итак, сегодня день рождения, и мы должны его, конечно, отпраздновать. С этой вполне конкретной целью
появляемся у Машкиного дома. Ольга Ивановна выбегает навстречу нам на крыльцо и сердито машет руками.
— Тише! Дядя Тоня спит. И какой день рождения с
раннего утра?
За спиной Ольги Ивановны появляется Машка и
усиленно нам подмигивает.
Дядя Тоня, московский профессор Антон Иванович
Тропинин, — родной Машкин дядя. Он отдыхает в Заречье и сейчас спит в темном чуланчике, потому что
очень поздно приехал с рыбалки.
— Поздравляем с именинницей, — льстивым шепотом говорим мы.
— Идите, идите себе, — не поддается на лесть Ольга
Ивановна.
23

— Так ведь день рождения, Ольга Ивановна, и мы
подарки уже купили, — пытаемся усовестить Машкину
мать. Но она непреклонна.
— Может, к вечеру соберусь что сделать, а сейчас и в
дом никого --">