Эдвин Луникович Поляновский - Сборник работ. Восьмидесятые

тратит?

— Зин, а Зин, расскажи корреспонденту, как он Беленко позавидовал.

— А-а, да. У нас в столовой Нюра работает, уборщица. У нее муж — пенсионер, все пропивает, пропащий мужик. Прокл Савельевич его как-то встретил пьяного: «Ну что, Беленко, все пьешь?» — «Пью, Прокл Савельевич, пью». — «А что, хорошо иногда». «Ну дак, пойдемте». — «Да я, брат, и рад бы, да денег нет. Тебе-то проще, у тебя жена из столовой хоть что-то принести может». А разговор-то из-за чего завязался. Прокл Савельевич ему говорит: «Хорошо тебе, Беленко, у тебя друзья есть. Хоть и собутыльники, да друзья». Кому позавидовал, пьянице последнему.

* * *

Вера Ивановна была и обижена, и возмущена.

— Зачем вы поехал к брату, в суд? (У нее такой оборот речи: «вы поехал»). Я разве в письме просила, чтоб вы этим занимался? Да, я не отдавала паспорт! Но они-то, Сергей и Савелий, как себя вели! Я иду за гробом Прокуни, рыдаю, а они меня спрашивают: «А ты была с ним расписана?» Говорю: «Да». «Честно?» — «Честно». Савелий и Сергей заявились в поселок потихоньку, тайно. Моя квартира на третьем этаже, дак они забрались на гору напротив и смотрели, что я в квартире делаю. А я поняла, что они в поселке, когда участковый милиционер, некий Стороженко, ко мне в квартиру стал стучаться. За паспортом Прокуни. Я не открыла. Потом председатель исполкома поселкового Совета некий Васько пришел, в дверь стучит: «Верните,— говорит,— паспорт, это дело противозаконное». Я и ему не открыла. Потом председатель распорядился гараж опечатать, до суда. Вот вы наслушался разговоров в поселковом Совете, а они там с братьями заодно. Паспорт я потом отдала. Но денег братья ни копейки не получат, никто, ни копейки. Мы с Прокуней любили друг друга, уж двадцать пять лет как поженились. — Вера Ивановна спотыкается на слове и поправляется: — Ну не поженились, а… обдружились.

Стараясь успокоить Веру Ивановну, я рассматриваю нищенскую обстановку в квартире. В углу стоит старый громоздкий телевизор с маленьким, как почтовая открытка, экраном. Это комбайн, здесь же и приемник. Они с Прокуней покупали этот телевизор двадцать лет назад, но он и тогда уже был старый, покупали с рук, по дешевке. Сейчас идет вечерняя программа «Время», на экранчике двигаются какие-то тени, даже силуэтов не разобрать.

— А любил Прокл Савельевич передачи-то смотреть?

— О, как же! — Вера Ивановна оживляется.— Особенно хоккей, футбол. У него команда любимая была — киевское «Динамо». Когда совсем уж не видно и звук пропадает, он в санаторий бежал.

Представляю: зима, поздний глухой вечер. Прокл Савельевич, немолодой, страдающий ишемической болезнью сердца и сахарным диабетом, спешит, задыхаясь, темными улицами в санаторий смотреть хоккей. Сначала — вниз, под гору, потом, миновав пустой поселок, круто и высоко вверх. А в санатории ходит по корпусам, ищет, где дежурный врач разрешил смотреть позднюю передачу.

Но почему Вера Ивановна совсем не о том написала в письме, не о братьях? А что ж о них писать? Здесь идет борьба — по их правилам. И все посмертные события развиваются по их прижизненным законам. А тут Васько, председатель, совсем некстати, помешал ее борьбе, влез со стороны со своей законностью.

Бедный Прокл Савельевич. Его тело еще долго будет качаться на волнах, видимое родственниками, одно лишь тело, без души. Вспоминая, как Сергей Савельевич, провожая меня, тщательно накрывал лестницу тяжелой дверью и запирал ее на амбарный замок, я представлял, как долог и беспощаден будет суд.

* * *

Память Прокуни Вера Ивановна чтит. Носит к морю цветы, кладет их на пирс или на прибрежную гальку. Однажды принесла их в банке и поставила на большой камень в море, недалеко от берега. Солдаты-строители следили, все боялись, как бы случайный мальчишка не подшиб банку камнем. Нет, ничего. Только через неделю волна смыла цветы, часть унесла в море, а часть выбросила на берег, и они доживали свой век там, где лежал Прокл Савельевич.

Вернемся и мы последний раз в то неподвижное, закатное утро. Вот Прокл Савельевич, послав жене воздушный поцелуй, спускается к морю. Заходит в столовую, оставляет банки для творога и сметаны. Перед самым морем встречает бухгалтера Ираиду Петровну, у ее мужа рак легких. «Как дела у супруга?» — спрашивает Прокуня. «Совсем плохо», — отвечает она. «Ну что ж, — говорит он, — всем хана будет, одному позже, другому раньше», — и спускается к морю… Через минуту и --">