Журнал «Новый журнал» - Новый журнал № 282

...................................................................................... 369

ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ
ИМ. МАРКА АЛДАНОВА
Владимир Лидский

Убить оловянного солдатика
Первым убили Касымхана – буднично и как бы между прочим,
случилось это в 32-м году в Оше.
Вечером, перед ужином, дверь его камеры открылась, внутрь
вошел офицер, и Чанышев встал ему навстречу. Офицер быстро
вынул из кобуры пистолет и, не говоря ни слова, выстрелил
Касымхану в лицо. Тот повалился, и расстрельщик вздрогнул, услыхав гулкий звук ударившейся о бетон головы. Сделав короткий шаг, он
выстрелил повторно, и кожа лба Чанышева обуглилась от прикосновения пороховых крупинок. Офицер вложил пистолет в кобуру, тронул
подошвою сапога безжизненное тело и вышел из камеры. Через
несколько минут двое солдат заняли место офицера, мельком оглядели тесное помещение и, ухватив труп за ноги, равнодушно выволокли его в коридор.
Утром начальник тюрьмы недрогнувшей рукой вывел строки
секретного донесения: «...застрелен при попытке к бегству».
Спустя пять лет в дом директора МТС села Большой Аксу
Уйгурского района Алма-Атинской области Ходжамиарова ворвались
люди с топорами в руках. Самого Мухтара не оказалось дома, и пришельцы обрушили свои смертоносные орудия на головы его жены и
девятилетней дочери. Это было в начале года, в январе, а в ноябре,
после празднования двадцатой годовщины Великой революции,
похмельного Ходжамиарова, ставшего к тому времени уже председателем Джаркентского горсовета, арестовали чекисты. Следствие
длилось одиннадцать месяцев, и за это время Мухтар не раз пожалел
о том, что родители дали ему жизнь. Его обвинили в руководстве
уйгурской националистической организацией и в связях с английской
разведкой, после чего «тройка» УНКВД вынесла ему расстрельный
приговор. Взвод пришлых стрелков, выписанных из области, споро
выполнил приказ: Ходжамиарова вывезли на окраину Джаркента и
приказали спуститься к каменистому берегу Усека. В свои последние
минуты он видел вдалеке тысячелетние вершины Джунгарского
Алатау, незыблемые, как само мироздание, и ощущал не страх, а

6

ВЛАДИМИР ЛИДСКИЙ

недоумение – оттого, что его, равного этим горам, через минуту превратят в пыль, которую камни даже не заметят. Упав в едва струящуюся мелкую воду одновременно с винтовочным залпом, он еще
успел увидеть дрожащее в колыханиях зноя безоблачное небо, и спустя мгновение река закрыла его остекленевшие глаза.
Чуть раньше Мухтара погиб студент Алма-Атинской высшей
коммунистической сельхозшколы Газиз Ушурбакиев. Его тоже расстреляли – за сотрудничество с японской разведкой. Вместе с тремя
известными деятелями эсеро-меньшевистского блока, занимавшими
когда-то высокие посты в первых Советах и даже в Исполнительном
комитете, Ушурбакиева вывели в один из внутренних двориков
Алма-Атинского централа и поставили к щербатой каменной стене.
От страха он обмочился и, когда грянули выстрелы, упал на глину
двора – прямо во влагу своего предсмертного безумия...
К началу 1921 года атаман Дутов прочно обосновался в
Западном Китае.
Воинство его после известных событий было интернировано и
расположилось на окраине крохотного городка Суйдин, в 45-ти верстах от русской границы. Городок стоял на кульджинском тракте и
всем видом своим сообщал не привыкшему к китайским контрастам
путнику, проходящему случаем сквозь него, о своей богатой истории,
набегах, разрушениях и восстаниях недовольных убогою жизнью
аборигенов. Полвека назад, или даже более того, случился тут
мусульманский бунт, который кипел и клокотал полтора десятка лет,
а водителем его и непримиримым вождем был военачальник
Мухаммед Биянху, непокорный сын легендарного народа хуэй-цзу.
Следы давнего бунта и по сию пору оставались еще на лице городка,
отчего казакам Дутова, ежеутренне с тоскою озирающим серые
окрестности, казалось, что жизнь их в этом захолустье через год-другой придет к своему логическому концу, ибо какие перспективы
могут сулить им немощеные улицы, саманные дувалы, понурые
ишаки, грязные арбы, груды зловонного мусора и пыльные тополя,
видевшие, казалось, в иные времена еще и не такое запустение, да
фанзы, скосившиеся набок, – с кривенькими оконцами, обшарпанными дверьми и покрытыми соломою полусгнившими крышами...
Придя в Суйдин, казаки разместились в казармах русского консульства, а --">