Том Корагессан Бойл - Смерть – это круто

Т. Корагессан Бойл Смерть – это круто

Сначала он увидел на берегу нескольких парней. Сколько им было лет: пятнадцать, шестнадцать? Уродливые мальчишки в огромных шортах, со стрижками, словно с картинки в календаре 1963 года, прически – нечто, напоминающее солому. Но что они знали о 1963-м? Все они были пьяны. Половина второго дня, а они уже приняли пинту текилы или литр какого другого крепкого напитка, приобретенного в магазинчике неподалеку, а может быть, они опустошили бар, где мамаша одного из них хранит спиртные напитки. Пусть они сам проделывал нечто подобное, когда был в их возрасте, так что? То было тогда, а то сейчас. Они изрядно приняли, а еще с ними была собака, ретривер, в котором просматривалась примесь иной крови – что-то в форме ушей и морды и в неуклюжем развороте задних лап. Они бросали псу палку – обломок кораблекрушения, покрытый смолой и ракушками, и собака приносила им ее обратно. Каждый раз, когда они забирали палку и она вновь со свистом неслась в полосу прибоя, они веселились до упаду, хлопали друг друга по недавно татуированным плечам и с размаху падали в песок, будто в мире нет ничего смешнее. Если подумать, то, возможно, ко всему прочему они еще накололись или нанюхались какой-то дряни.

– Хотите купить собаку? – кричали они всем появлявшимся на берегу. – Дешево. В натуре, почти задаром.

Этот же вопрос они задали ему – Эдисону Бэнксу, пробиравшемуся по песку, чтобы разложить полотенце в привычном месте между скалами, куда он ходил вот уже неделю, чтобы растянуться там и облегчить боль в колене. Недавно по причине артрита он перенес операцию на правом колене, оно еще плохо слушалось, а таблетки тайленола с кодеином, которые ему прописали, лишь слегка приглушали ноющее ощущение. Прогулки по песку – хорошее занятие, оно укрепляет мускулы, или что-то вроде этого, как сказал ему хирург.

– Эй, мужик, – крикнул самый уродливый из трех парней, – не хочешь купить собаку?

На Эдисоне были шорты такого большого размера, что они чудом держались на несуществующих бедрах, на затылке – бейсболка «Lakers», футболка на несколько размеров больше, чем требуется, и четки, – четки, которые он носил с тех пор, как их заново изобрели в 1969 году.

– Нет, спасибо, – ответил он, немного раздосадованно, немного пренебрежительно, адресуясь ко всему миру в целом и к этим трем парням в особенности, – я уже съел хот-дог за завтраком.

На этом диалог иссяк, и в лучший день на этом встреча и закончилась бы и следовало перевернуть страницу и покончить с этим. Эдисон хотел позагорать, зарыть ноги глубоко в песок, повыше зоны прилива-отлива, протянувшейся, возможно, на сотню ярдов в оба направления, немного побарахтаться в прибое и добиться того, чтобы кодеин оказал свое действие, пока не наступит час коктейля, и, собственно, все. Такой день представлялся в его воображении, с обедом где-нибудь в ресторане и, возможно, посещением кино после этого. Но парни не оставили все так как есть. Они не признали Эдисона себе подобным, не оценили его юмор, его седеющую черную бородку и серебряную серьгу в левом ухе. Они видели в нем прихрамывающего тощего представителя отжившей цивилизации, относящегося к тому же лагерю, что их молодившиеся матери, исчезнувшие отцы и самые разные учителя, директора, исполняющие обязанности шерифов, и вышибалы в танцевальных клубах, все те, которые повседневно мешали им жить так, как хочется. Они презрительно усмехнулись в его адрес и вернулись к собаке.

И так бы все и пошло, но как только Эдисон растянулся на своей подстилке, достал солнцезащитный крем и книгу, палка полетела в его сторону. А вслед за палкой, не прошло и нескольких секунд, явилась, глубоко дыша, повизгивая, разбрасывая тучи песка, собака, пахнущая мокрой псиной. Палка исчезла, но только чтобы с глухим стуком вернуться назад. На этот раз она приземлилась на расстоянии не более метра от него, так что песок брызнул прямо ему в лицо. Пытались ли они спровоцировать его? Или просто напились и не обращали ни на что внимание? Это не имело значение. Если палка еще раз окажется рядом с ним, он займется изучением траектории движущихся предметов.

Он попытался сосредоточиться на чтении, глаза щипало от пота, запах солнцезащитного крема влек воспоминания к берегам прошлого, солнце крепкой жаркой рукой давило на плечи и на тяжелые узлы на икрах. Книга ничего особенного собой не представляла – какой-то вздор об однорукой --">