Эдуард Тил - Черепаший камень (СИ)

   Как понять, кто в классе главный? Взять вот Серого: у него брат боксёр, да и сам он, если надо, любого отделает. Разве что с Илюхой будут проблемы. Физкультурник Серого тоже хвалил: и мяч вести может, и пас дать, и по кумполу при случае. Хоть куда парень.

   А я знаю, чего Серый не мог.

   Не мог он, например, сорвать годовую контрольную. А Артёму для того надо было лишь сказать: ладно, учитесь тут, пацаны, а мы пока рванём на самоцветный... ну, за камешками. И подмигнуть так хитро, мол, понимаете же? Никто не поймёт, но все подумают: это про самоцветный карьер, что ли? а как они туда? а почему сейчас? а после уроков будет поздно?

   Дальше подключаемся мы с Костей. Нагоняем тумана, сыпем недомолвками - серпентин... заходка... да ты столько не утащишь!.. - и через минуту полкласса просится в нашу экспедицию. Так кто здесь лидер?

   Мне, в общем, всё равно. Просто наблюдение.

   А пока ведёшь желторотых к карьеру, тут и приврать не грех: да, изумруды попадались; нет, сторожа теперь шёлковые. Вот старый охранник - тот из ружья шмалял. Дробью. Гляди! И тычешь пальцем в отметины на тыльной стороне ладони. Которые, конечно, не от дроби, а ожог расплавленной резиной.

   Тому, кто в карьере не был ни разу, сойдут любые басни: он забудет их напрочь, как только под ногами кончится земля и разверзнется ступенчатая бездна. Каждая ступенька называется уступ. Между уступами зигзагом протянуты дощатые лестницы - очень пологие, чтобы самый тщедушный работник мог преодолеть их дважды в день.

   Именно по этим безопасным ступенькам мы и пускаем туристов. Сами ждём наверху, обещаем догнать. Пролёта через три снизу уже посмеиваются, мол, где вы там? Тогда кто-нибудь из нас плюёт небрежно в сторону, и мы начинаем: на каждом уступе, если знать места, можно найти спрятанный канат или трос, или резиновый шланг. Сбросишь - и в мгновение ока окажешься уровнем ниже. Забраться по шлангу - тоже недолго. А если случится убегать, шланги легко поднимаются, заставляя погоню делать крюк и наворачивать зигзаги по лестницам.

   Спасаться из карьера нам довелось лишь раз - от такой же компании, как наша. Когда вокруг ни души, с чужаками лучше не знаться.

   Враг превосходил числом, и мы ретировались. Нас преследовали уступа два, - но куда им, по лесенке-то! Жалко только, что пришлось отдать "базу" - место с хорошим обзором, где мы часто жгли костёр и разбирали трофеи.

   Мы думали, вернёмся осенью назад - а там всё испорчено. Но нет: удобство шлангоподъёмника те, другие, тоже оценили, и даже навязали узлов - чтобы легче цепляться. А у нашей "базы" натянули тарзанку.

   Тарзанкой называют много чего. Эту соорудили из проволоки, которая тянулась от телеграфного столба до башенки с лестницей и антенной - двумя уступами ниже. Проволоку продели сквозь обрезок трубы, и теперь, взявшись руками, можно было проехаться от края уступа вниз до самой башни.

   Катался ли кто на этой тарзанке, мы не знали. Наверное катался, раз привязал к трубе ещё и длинный кусок шпагата - затаскивать наверх. (Иначе как закинешь трубу обратно?) Костя однажды притянул её к "базе", подвязал у столба, но ехать побоялся.

   В точности сказать нельзя, но один уступ по ощущению был высотой этажа в четыре. Два уступа, значит, - восемь. Сами уступы далеко не отвесные, потому и не пугали высотой.

   Другое дело тарзанка. Навернулся - пиши пропало.

  * * *

   Этот наш класс, как и прошлогодний, совал в карманы разную дрянь: слюду, змеевик, серный колчедан, - словом, всё прозрачное, цветное и необычной формы. Вот что бывает, когда не слушаешь Марью Васильевну на истории родного края. Зря она, что ли, в школьный музей нас водит?

   Не то чтобы я или Артём или Костя много знали о камнях, но уж полевым шпатом сумки не набивали. И вообще, всё ценное не пылится на дорогах, а залегает под землёй. Потому-то сегодня мы задержались в карьере допоздна. Выпроводили остальных - грязных и довольных, - заверили, что ценного ничего внизу

--">