Сергей Васильевич Васильев - Выбираемые обстоятельства (СИ)

очередного пузырька в бокале. Ещё раз кивнул и потянулся к бутылке.

   - Да... мудрейшие только и делают, что заблуждаются. Кстати, господа, недавно встретил Ивана Алексеевича... Бунина. Он, оказывается, здесь и при красных был... и не расстреляли... - Мишель теперь говорил очень размеренно, стараясь долить в свой бокал вина вровень с золотым ободком. - Вот. Родители мои им за-чи-ты-ва-лись.

   - Среди "товарищей" не одни босяки, Михаил Романович. К тому же, наверняка, он против той власти открыто не выступал. - Эта тема никоим образом Зыбина не интересовала и взгляд его потускнел, обратившись как-бы внутрь себя, к мыслям не для других.

   - Так у него от комиссаров охранная грамота была! - Поднял голову Бурковский, добившись желаемого уровня в бокале. - С чего бы? Одно лукавство вся эта литература. Из всех книг без вранья, господа, только инженерные справочники и артиллеристские таблицы.

   - Пожалуй. А насчёт подпольщиков, это Вы не по адресу. Это вот к Петру Николаевичу. - Капитан указал подбородком в сторону Воронина.

   Тот промолчал. Не хотелось засорять всякими напрасными спорами с пустыми домыслами спокойный, в общем, приятный вечер. Может статься, что таких больше и не случится. Подпоручик молод. В его годы удобнее швыряться чем-либо в крупные цели - больше шансов попасть.

  ...Не далее как третьего дня, отказавшись от визита на Княжескую, чтобы не будоражить воображение соседей академика визитом офицера контрразведки, Воронин подгадал свой поход в ОСВАГ к выверенному времени.

  - Здравствуйте, Иван Алексеевич.

   Бунин взглянул, прищурился, пытаясь вспомнить...

   - Мы знакомы?

  Давно, очень давно, перед проклятой германской, осмелился Воронин принести Бунину свои стихи. Долго собирался, а сама встреча оказалась очень короткой. Спешил Иван Алексеевич. Тетрадь взял и обещал прочесть...

  Не вспомнил, не узнал. Только покосился на сбитые костяшки правого кулака поручика, когда тот зачем-то взялся поправлять портупею. Зачем? Не было в ней никаких изъянов. Просто неловкость какую-то почувствовал много чего повидавший офицер. А кулак был сбит, и форму "дежурную" полевую пришлось надеть по одной простой и неприятной причине - плюнул в него Кернер, когда узнал. Не сдержался тогда Пётр Николаевич. Обычно на правой руке у него всегда была перчатка, а тут вот...

  - Я Вас знаю. - Воронин смял в себе эту неуместную мальчишескую робость, козырнул и пошёл дальше.

  По раздражительной растерянности можно определить степень усталости. У Ивана Алексеевича никуда эта усталость не делась и после прихода "своих". Никакого покоя и умиротворения не наступило. Одесса осенью девятнадцатого года напоминала... Впрочем, ничего она не могла напоминать, поскольку такого хаоса никому раннее видеть не приходилось.

  Воронин тоже долил в свой бокал шампанского.

  В папке с надписью: "Гражданские жалобы" за последние время несколько раз упоминалось интересное сочетание: золотистые брови и изумрудного цвета глаза. Что ещё? Ничего. Лицо было закрыто башлыком, а офицерская шинель сейчас самый распространённый вид верхней одежды. Грабили исключительно очень богатых евреев. Причём действовал красавчик без подручных. Это "товарищи" устраивали массовые погромы в слободках, растаскивая скарб. Здесь удары были выверенными и точными - золото, драгоценности. Был ли налётчик из одесситов или просто хорошо информирован?.. Непосредственный начальник Воронина махнул рукой: "Оставьте, Пётр Николаевич. Наши офицеры на такое не способны."

   За последние три года Воронин перестал удивляться тому на что способны и на что не способны "наши" офицеры.

   Кроме того... В очень короткий срок совершено два побега из внутренней тюрьмы контрразведки, а у охранников обнаружены различные ценности...

  И подпоручик, и капитан были зеленоглазы, светловолосы, крепко сложены... Нет, Мишель, наверно, слабоват характером для подобных приключений в большом количестве, к

--">