Дмитрий Петрович Шушулков - "Война и мир" в камышах (СИ)

 Бригада бичей косят камыш, вяжут в снопы, вечером приезжает длинномер. Снопы загружают по счёту, и тут же расчёт выдают за объём работы, получают: дешёвые сигареты, водку по норме, чёрный чаи и жёлтое сало. Житуха начинается.

  - Хоть бы по пятьсот грамм пива для утра дали, - крикнул кто-то в пустоту, и скрипнул щетиной, вытер рукавом угрюмое лицо.

   Грузовик уехал на товарную станцию, оттуда железнодорожными вагонами камыш отправят в Германию, камыш у них дороже черепицы. В вечер один Вася вслед грузовика пропадает на всю ночь, остальные весело идут существовать в сшитый из старых брёвен и нового камыша бунгал, - это самый хороший постой для испортившихся людей. Бичи палят огонь, и радостно, с чувством коммунистического состояния, продолжают светло жить вокруг мрачной темени нового строя. Самопальная водка, макароны, горячее пшено с салом, рваные фуфайки, и камышовые нары, греют сон зимней ночи до утра. На рассвете варят чифирь в большом закопчённом чайнике, и хмурыми заросшими лицами, обутые в одинаковые резиновые сапоги, одной судьбы люди, имеющие различные образовательные специальности, топчут густую тину, идут на делянку косить камыш и ждать длину зимней темноты. Резать камыш - занятие совсем древнее, где камыш там кровяные исцарапанные полосы. Сами бичи родились где-то в современных городских камнях, потому их ум уходил в небытие и обратно возвращался к жизни, их жилы и сердца стали каменными; слабая воля, и полмешка вещей всё их состояние. Сапоги чмокают незамёрзшее топкое месиво, ветер сечёт острее урезанного тесака, и зимние лучи слабого солнца похожи на уснувшие камыши. Алое облачко в образе раненого лебедя, заслонило кровяное солнце, и стало расплываться; может быть, через миллиарды лет оно снова появится точь-в-точь таким же, тогда его никто не увидит, бичи тоже исчезнут, только камыши останутся навсегда. Камыш шумит, и это для пролетариата унылая песня, природа ничего лучшего не придумала.

   Рядом отсыпают дамбу, толи жабы для Франции разводить собираются, толи осётр для чёрной икры. Вася Кирик уже сидит на отсыпанном грунте, он трудится в камышах смотрящим, наблюдает за шевелением убыточных людей, носителей среднего и высшего советского образования. Вася чувствует себя академиком, на правом ухе серьга, рост приземистый, нос расплющенный, волосы пушистые как ости ковыли, два раза вешался и всё неудачно, то кабеля сварочные срывались, то шнурок малый вес не выдерживал. Для порядка, Кирик прикрикивает на ещё не уложенный камыш, и на выбывших из учёта людей, - пусть помнят, что он тут бугор. Затем упирает болотные глаза в книгу, читает роман. Рядом дядя Демьян возится с трактором, когда агрегат стоит заглушённым, он всегда переживает, - вдруг двигатель откажет запускаться. Старик катками утрамбовывает насыпной грунт, - он из фронтовиков. Когда упразднили партию, растерялся последним, всегда был рядовым, в прошлом имел личный риск, и теперь из-за слабохарактерности не спешит принимать опустошающий капитализм. Надеется, что бывший социализм снова вернётся.

  Благодарность дело не последнее, многие не помнят последнюю большую войну; откуда? - если не прожили те годы, а она, ведь недавно была. Всего полвека прошло после победной пальбы, все бывшие фронтовики скованно носят медали и гром той войны. Они истратили свой организм на минувший социализм, и не очень-то любят рассказывать, как всего за 1418 дней им удалось победить всю вооружённую Европу. Теперь Европа победила их; у них украли труд, который высушил им мышцы, и империю, которую они любили как память гордой молодости. Солдат бывшей войны мало осталось числом, кто из них не был замечен в боях, теперь жили оскорблёнными героями мировой победы. Старому трактористу-трамбовщику, который тяжёлыми катками уплотнял расстеленный грунт на каменно-насыпной дамбе, Вася особенно благодарен, не столько за выигранную войну, сколько за книгу "Война и мир". Он вычитывал из всемирно известного сочинения, пятнадцать страниц за световую рабочую смену, и не потому, что интересно, а затем если вдруг спросят, читал ли главный роман мира, мог бы сказать: - сказочно прочитал. Иначе выглядело бы малообразованно с его стороны, бичи сразу определят, что невоспитанный человек ими командует.

   Сам Толстой тоже считал: "Война и мир" и

--">