Людмила Михайловна Ермакова - Вести о Япан-острове в стародавней России и другое

пока нам еще не удалось отыскать и идентифицировать эту «особливую книжицу», но к настоящему моменту оказалось возможным найти и собрать воедино четыре текста второй половины XVII в., которые мы и хотим представить здесь. В оригинале это рукописные тексты, написанные по-церковнославянски, созданные в период до появления гражданской печати в России. Вполне вероятно, что они если не самые ранние, то, во всяком случае, относятся к числу самых ранних сведений о Японии, появившихся в русской письменной культуре.

Первый из четырех — наиболее обширный, дает сравнительно подробные данные о Японии: это фрагмент из так называемой «Космографии 1670»^[1], в конце XIX в. эта рукопись хранилась в Синодальной библиотеке.

Второй, гораздо более короткий, существует в двух почти дословно повторяющих друг друга списках: один список сохранился в записи XIX в. А. Попова в «Изборнике славянских и русских сочинений…»^[2], второй список, хранящийся в рукописном виде в библиотеке Мюнхенского университета, факсимильно воспроизведен в исследовании немецкого слависта П. Косты^[3].

Третий — как и два предыдущих, текст космографического содержания и тоже приведен в «Изборнике» А. Попова^[4]. Он также был создан, вероятно, в последней четверти XVII в., известно только, что один из поздних его списков был датирован 1696 г. Мы отдаем себе отчет, что зачисление этого текста в круг ранних писаний о Японии несколько гипотетично, поскольку в нем страна называется иначе, чем в синхронных текстах, а именно — Никанским царством, тем не менее мы решились опубликовать его здесь, исходя из некоторых особенностей его содержания, позволяющих атрибутировать текст таким образом (речь об этом пойдет ниже).

Четвертый публикуемый текст — глава о Японии из «Описания первыя части Вселенныя, иже именуемой Азии…»^[5] Николая Спафария-Милеску (1635–1707). Первый текст (или, вернее, список) был составлен в Холмогорах (Колмогорах), на севере России, в устье реки Двины на Белом море, места создания второго и третьего текстов доподлинно не известны, четвертый первоначально делался в Пекине и впоследствии дорабатывался в Москве.

Скажем несколько слов о времени складывания этих текстов. Вообще говоря, вторая половина XVII в. — чрезвычайно интересный период в истории России, когда впервые обозначилось нечто вроде противостояния (или «встречи», как формулируют некоторые авторы) византийского, восточного начала и западного влияния, именно тогда начался длительный спор между «грекофилами» и «латинствующими»^[6]. Как известно, два эти направления впервые четко обозначились в вопросе о сравнительной пользе изучения греческого и латинского языков (связанном с проблемой времени пресуществления святых даров).

В сущности, приток различных иностранных идей и новшеств начался еще раньше, с конца XV в., а к концу XVII-го Москва была уже переполнена иноземцами «разных земель и вер». Среди них были иностранцы, служившие как «помощники в исправлении и печатании книг, как учителя в устроенной наконец кое-как школе, как советники патриарха, как учители царских детей и придворные стихотворцы (Симеон Полоцкий); …в качестве военных людей, купцов промышленников, ремесленников, врачей и т. д.»^[7].

«Киевская», польско-литовская, а затем и западная наука, с одной стороны, и греческая традиция — с другой, были представлены их непосредственными носителями. В Москве этих носителей можно было встретить при дворе, а также приведомстве иностранных дел — Посольском приказе, где сложилась целая коллегия переводчиков, иностранцев и русских. Они, разумеется, выступали переводчиками при посольских миссиях — «а с посланники посылаются подьячих два человека или три и переводчик, и толмачи»^[8]. Еще одной важной их обязанностью было переводить для царя известия из иностранных газет, сверх того они переводили еще и книги и сами писали их. Так, при царе Алексее Михайловиче был «царских дел переводчик» Андрей Виниус, голландец по происхождению, который перевел для царя «Зрелище жития человеческого, в нем же изъяснены суть дивные беседы животных с истинными к тому приличными повестьми», а также составил нечто вроде путеводителя, в том числе по иностранным городам с указанием расстояний^[9]. В 1670-е гг. в Москве был широко известен и ученый переводчик Посольского приказа Н. Спафарий (автор четвертого из публикуемых здесь текстов), --">