Дмитрий Михайлович Котышев - Русская земля в Среднем Поднепровье в XI - XII

маятниковый характер перераспределения власти на протяжении нескольких
поколений сообщал системе родового сюзеренитета известную устойчивость и препятствовал дроблению власти, физически
пресекая неконтролируемое разрастание правящего рода. Это обстоятельство во многом
предопределило возникновение стереотипа
восприятия власти на Руси в ����������������
X���������������
в. как централизованной структуры8.
Принятие христианства и внедрение в общественное сознание древнерусского общества этических норм христианства делегитимизировало принципы политической борьбы,
лежащие в основе родового сюзеренитета.
Потребовался новый механизм урегулирования властных отношений в княжеской семье, и
таковым стал сеньорат, введенный в политическую практику «рядом» Ярослава 1054 г.9 «Ряд»
1054 г. снизил накал междоусобной борьбы и
фактически положил начало стремительному
разрастанию числа потомков Ярослава. В итоге к концу ��������������������������������
XI������������������������������
в. они оформились в три самостоятельных княжеских клана10.
Таким образом, две вышеуказанные тенденции – возвышение периферийных городов
и оформление на базе общего рода Ярослава
самостоятельных кланов или династий во второй половине XI в., – наложившись друг на
друга, дали мощный резонирующий эффект.
Возвышение периферийных городских
центров Русской земли, благодаря ряду
Ярослава, получивших собственные княжеские столы, стремительно ускорилось11.
Городские общины Чернигова и Переяславля
справедливо усматривали в Святославичах и
Всеволодовичах гарантию собственного суверенитета, всячески поддерживая их в борьбе с
киевским доминированием. В свою очередь,
княжеские корпорации рассматривали союзные города как мощный инструмент для разрешения своих, междукняжеских противоречий.
Особенно явственно это проявилось во второй половине 80 – начале 90-х гг. XI в., когда
на пространстве Южной Руси интересы городских общин и княжеских кланов переплелись в самых причудливых формах. С одной

25
стороны видно, как возвышающаяся община
Чернигова стремится во чтобы ты ни стало
освободиться от доминирования Киева, делая
ставку на потомков Святослава Ярославича.
С другой стороны, киевляне опираясь на поддержку князя Всеволода Ярославича, стараются не допустить падения киевской гегемонии в Русской земле и, следовательно, распада мультиполитии.
Сами князья при этом действуют далеко не
как послушные исполнители воли городских
общин, но, напротив, стремятся извлечь из
своего союза с той или иной политией максимум выгод для себя и своего клана. Так,
Святославичи стремились упрочить свои политические позиции в землях Черниговщины,
прилагая все усилия для «автономизации» от
Киева.
Политика Всеволода Ярославича на протяжении конца 70-х – начала 90-х гг. характеризуется неоднозначно. Он выступал в это время
на политической арене как последний представитель старшего поколения Ярославичей.
В этом статусе Всеволод получил уникальный шанс воплотить в жизнь завещание отца
как своеобразный «политический проект»
киевского сеньората. В основе этого проекта лежала идея политического контроля над
Русской землей силами одного княжеского
семейства, как это и было сформулировано в
ряде Ярослава 1054 г.12
Основной точкой активности политики
Всеволода после смерти своего брата Изяслава
стало Черниговское княжение. Напомню, что
после переговоров с вернувшимся из Польши
Изяславом Всеволод не стал возвращаться в
Переяславль, предпочтя сохранить за собой
черниговский стол13. Олег же, как свидетельствует ПВЛ, был у Всеволода в Чернигове14.
Вероятнее всего, Олег Святославич предпринял попытку добиться отчего стола, но его
действия не увенчались успехом, о чем говорит его бегство от Всеволода в Тмутаракань.
Дальнейшие события также представляют для понимания политики Всеволода несомненный интерес. На протяжении 6587
(1079) г. произошли события, касающиеся
двух Святославичей: Романа и Олега. Роман,
по свидетельству ПВЛ, пытался чего-то добиться от Всеволода при помощи половцев,
однако благодаря усилиям киевского князя
«створи миръ с половци». В итоге «възратися
Романъ с половци въспять и убиша и половци». Практически сразу же летопись сообща-

26
ет о том, --">