Эмиль Мань - Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII

стали одной из причин этого противоречия.

Салоны наполнялись спорщиками, а книжные лавки – изданиями, где аккумулировались аргументы в пользу той или иной стороны. В ту самую пору, когда одни трещали не умолкая, а другие ломали перья, доказывая свою правоту, поэт-зубоскал Дю Лоран прислушивался к страстным речам в салонах и перелистывал тома, так или иначе трактовавшие щекотливую тему. Было ли у него собственное мнение по этому вопросу? Нам этого не узнать никогда. Он просто наблюдал и добросовестно регистрировал в памяти открывавшуюся ему картину нравов, остерегаясь высказываться «за» или «против», поддерживать ту или иную из воюющих сторон. А потом, по возвращении в свой кабинет, оставшись в одиночестве, видимо, испытывал лукавое удовольствие, воспроизводя на страницах своих сатир схватку защитника деревенских услад с апологетом городских удовольствий, околдованным прелестью Парижа. И если верить Дю Лорану, вот примерно как утверждал каждый из них свою правоту.

– Париж?! – восклицал поклонник сельских красот. – Только не говорите мне о Париже, об этом дьявольском городе, где беснуются орды демонов! Какое разумное существо останется в целости и неприкосновенности, у кого не угаснет рассудок в этом содоме, в этом грохоте, можно ли выжить, вдыхая зловоние этого ада, шлепая по грязи – по уши в нечистотах? Извольте-ка прогуляться по его мерзким улочкам! Только не забудьте, что на вас в любой момент может свалиться кусок кровли или доска от лесов! А если вам удастся избежать этой опасности, вас будет подстерегать еще большая: попросту оказаться раздавленным повозками или погибнуть от удушья, будучи затиснутым между мешками двух грузчиков, затесавшихся в гудящую, обезумевшую толпу! Скажете, и этого не случилось? Что ж, найдется еще немало неприятностей на вашу голову: пожар, к примеру, один из тех, что то и дело пожирают эти городские дома… Ах, так вы надеетесь, по крайней мере, ночью насладиться тишиной и покоем? Оставьте эту надежду! Ни один парижанин не рискнет похвастаться тем, что, возвращаясь с бала или из театра, способен уберечь свои пожитки, свои драгоценности, даже – свою жизнь, когда на него нападут какие-нибудь жулики, мошенники, подонки, которые кишмя кишат на каждом перекрестке этого места погибели, этого пропащего города! Таков Париж. И потому – долой из Парижа, да здравствует моя милая деревня!

– Нет в моей деревне ни крикунов, ни злопыхательства, ни грязи, ни мерзких запахов: тишина и благодать, – продолжает приверженец сельских прелестей. – Ни тебе искусства, ни дурацких церемоний. Здесь царят простодушие, невинность, здесь все просто и ясно. Вы понапрасну станете искать в деревне этих спесивых и наглых господ, которые так и норовят оттоптать вам ноги, этих тщеславных молодчиков в бараньих завитушках, что докучают вам своей модой и отравляют воздух своими духами, этих болтливых педантов, которые прожужжат вам все уши своими нудными речами… И женщины у нас не тратят время на то, чтобы наставлять рога муженькам, а мужчины – на попойки в кабаках… Какие славные люди – наши крестьяне! Не угодно ли зайти в любую лачугу? «Да пошлет вам Господь счастья и удачи», – такими словами встретят вас у порога. «Как поживаете, как себя чувствуете? Если не успели поужинать, поужинайте вместе с нами!»

Цирюльник, у которого всегда наготове доброжелательная улыбка, и кюре, у которого всегда наготове добрый совет, – вот пастыри этого стада. Пусть даже второй не всегда разбирается в Библии и еще меньше – в истории, зато с какой любезностью, восхваляя достоинства вина, он нальет вам легкого кларета, сделанного из выращенного им же винограда! И вот так вот, перемежаясь прогулками и чтением, мирно потечет жизнь в деревне, а по воскресеньям вместе с певчими в храме каждый воскликнет: «Господи, спаси и сохрани!» и каждый воспоет Ему хвалу, возблагодарит за то, что бережет его, грешного…

– Ну и на здоровье, господин сельский житель! – ответит ему воздыхатель Парижа. – Ну и наслаждайтесь сами своими красотами! Видел, видел я вашу деревню, проезжая мимо. Ничего не скажешь, настоящее чистилище! Кто это выдержит? У ваших крестьян – каменные лица, у дворян – постные физиономии, и у всех повадки черепах, с трудом передвигающихся под тяжестью панциря… Там у вас удавятся за медный грош, а если кто нацепит лишний бантик на платье или у кого заподозрят пудру на носу, – скандалов не оберешься. Хотите поразвлечься? Созерцайте --">