Николай Николаевич Евреинов - Тайна Распутина

Евреинов Н Н Тайна Распутина

Н. Н. ЕВРЕИНОВ

ТАЙНА РАСПУТИНА

I.

СВЯТОЙ.

- Правда ли, что Григорий Ефимович - святой человек?

С таким вопросом обратился однажды к Николаю II его собственный сын незадолго до убийства Распутина, назвав последнего по имени и отчеству, в то время, как в интимном царственном кругу его обычно звали "отцом Григорием", "другом", "старцем", или просто "Он" - местоимением, уснащающим переписку Романовых в различных падежах, но с неизменно прописной буквой. Вопрос был задан, за "высочайшим" столом, к которому приглашался обыкновенно и протоиерей о. А. Васильев, бывший настоятель царскосельского Феодоровского собора, священник, к которому был очень привязан наследник, как к своему воспитателю и учителю "закона божьего".

Николай II, вместо ответа наследнику, попросил тут же дать соответствующее ему разъяснение о. А. Васильева, чье отношение к Распутину, после целого ряда газетных разоблачений личности знаменитого "старца", скандальных слухов о нем, думских запросов о его влиянии на политику и пр. - считалось при дворе крайне подозрительным. Рассказывая об этом случае С. П. Белецкому (б. директору департамента полиции), о. А. Васильев вспоминал, "как пытливо на него смотрела императрица, не спуская с него своего взгляда во время его ответа" 1.

Хорошо понимая щекотливое положение, в которое его поставили как вопрос наследника, так и предложение его "августейшего родителя", о. А. Васильев не дал в свою очередь прямого ответа, а объяснил Алексею, "какие требования предъявляет завет спасителя и священное писание к каждому, кто искренно желает угодить богу".

Государь, после этого, встал из-за стола, и разговор на этом оборвался 2.

Почему же, спрашивается, царь "встал из-за стола" и тем демонстративно оборвал разговор?

По той простой причине, что Распутин был давно уже в глазах его святым и, следовательно, рассуждение о его святости, далекое от ее апологии, было не чем иным, как лишь суетным мудрствованием, неуместным и даже оскорбительным в отношении высочайше-чтимого "друга" и спасителя царской семьи.

- Вот, посмотрите, - говорил однажды Николай II одному из своих адъютантов Д. - Когда у меня забота, сомнение, неприятность, мне достаточно пять минут поговорить с Григорием, чтобы тотчас почувствовать себя укрепленным и успокоенным. Он всегда умеет сказать мне то, что мне нужно услышать. И действие его слов длится целые недели... 3.

В пять минут смочь "укрепить" и "успокоить" своим простецким "мужицким" разговором самого "самодержца всея России", когда у него "сомнение" и "неприятности", когда "зарвавшийся неприятель" вторгся в пределы "святой Руси", кругом угроза "крамолы", а на руках больной, кровоточивый наследник колеблющегося престола, - для этого поистине надо быть или "святым", "чудотворцем", или чем-то вроде этого.

Кем был на самом деле этот "последний мужик" из бедного села Тобольской губернии, сумевший стать "первым" в Царском Селе Петербургской губернии, мы постараемся выяснить дальше с тою обстоятельностью, какую дает нам изучение исторических документов; - пока же остановимся пристально на этом решающе-важном как для карьеры Распутина, так и для последних лет царствования четы Романовых факте: - Николай II считал Григория Ефимовича Распутина-Новых за праведника, за "человека божьего", равного святому, быть может даже за равного... Христу.

Тщетно, в продолжение почти целого десятилетия, старались многие, и многие из приближенных царя разуверить его в "святости" этого, далеко еще не старого "старца", сплетавшего с каждым годом все теснее и теснее свою судьбу с судьбой дома Романовых. Результаты всех этих разуверений в разоблачений не приводили ни к чему иному, как к немилости и форменной порой опале непрошеных осведомителей.

Первым, кажется, из пользовавшихся доверием царя разоблачителей Распутина потерпел неудачу П. А. Столыпин.

С докладной запиской в руках, составленной командиром корпуса жандармов П. Г. Курловым, на основании данных департамента полиции, о кутежах "святого старца", кончавшихся обыкновенно крупными скандалами, о любовных похождениях сего "праведника" и об авантюризме дурного тона этого "человека божьего", - П. А. Столыпин "поверг к стопам" Николая II свое почтительное предостережение от близости к обласканному им крестьянину. Прав был Курлов, когда советовал Столыпину "не делать этого, так как такой доклад, содержащий только данные о частной жизни --">