Дмитрий Владимирович Суворов - Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Дмитрий Суворов Все против всех. Неизвестная гражданская война на Южном Урале

Предисловие

Почти восемьдесят лет отделяют нас от тех дней, слава которых «не смолкнет, не померкнет никогда», и все же Гражданская война еще не вполне стала историей. На наших глазах происходит великая переоценка ценностей, заставляющая вновь и вновь вглядываться в не такое уж далекое прошлое. Переоценка эта нужна, чтобы лучше понять настоящее, чтобы народу не захлебнуться кровью в будущем. Достаточно включить телевизор, и жуткие реалии гражданских войн обрушиваются на нас не только из так называемого ближнего зарубежья, но в последнее время и с окраин России. Вспомните, наконец, трагический октябрь 1993 года. Тогда нам всем показали, как гражданская война может стать реальностью для каждого из нас.

Стоит ли ворошить прошлое — спросят иные. Может быть, хватит бередить старые раны? Стоит. И не только потому, что, как сказал поэт Борис Чичибабин, «за боль величия былому пора устроить пересмотр», и не только потому, что элементарное чувство самосохранения заставляет задумываться о том, как начинается этот революционный кошмар и как его не допустить. Дело еще и в том, что общество, увы, по–прежнему расколото. Были и есть люди, молитвенно взирающие на красное знамя с надписью: «Вся власть Советам!» Для них это — святыня. Но были и есть другие люди, которые помнят: те, кто сражался по ту сторону баррикады под лозунгом «За единую и неделимую Россию», под трехцветным флагом — тем, что является сейчас символом государственной власти в нашей стране, — те тоже были дети России и боролись за ее будущее (вернее, за то, как они его понимали).

А ведь были еще и третьи — те, которые не принимали ни белый, ни красный идеал и шли в бой со словами: «Власть Советам, а не партиям, за вольную коммуну!» Как их только не называли — «зелеными», бандитами, повстанцами (последнее, наверное, более близко к истине). Но суть от этого не меняется: это было самостоятельное движение со своим, если хотите, политическим идеалом.

И, наконец, Гражданская война — это и время национальных движений. Собственно, начались они много раньше, еще на рубеже XX века, во всех национальных районах Российской империи и продолжались, кстати, очень долго — почти до начала тридцатых годов, а на Кавказе — практически до самого начала Великой Отечественной войны.

И у всех людей была своя правда. Вообще, любая гражданская война — это столкновение нескольких сил, у каждой из которых есть своя правда. Отдавая монополию на истину какой‑либо одной воевавшей стороне, мы неизбежно искажаем картину и грешим против истории. Ведь до сих пор в России едва ли не в каждой семье хранятся фотографии дедов и прадедов — в буденовках или погонах. Это и есть наша совокупная история, из которой, как из песни, слова не выкинешь.

Но для того, чтобы правильно оценивать историю, ее нужно знать. И величайший парадокс состоит в том, что гражданскую войну, затиражированную в книгах, запетую в песнях, тысячу раз изображенную в кинолентах, мы не знаем. Она для нас — неизвестная война. Я имею в виду не только то, как она конкретно происходила, но и сам образ этой войны, который для нас по–прежнему скрыт за пеленой привычных, но, увы, мифических представлений.

Мы до сих пор пользуемся заученными штампами–противопоставлениями: красные — белые, бедные против богатых, эксплуататоры — эксплуатируемые и т. д. И обманываем себя, ибо в жизни все было намного сложнее. И страшнее. В том числе и на Урале, где гражданская война началась очень рано (в конце 1917 года) и затянулась до конца 1921 года.

Начнем с того, кто кому противостоял. Красные белым? Но кого можно считать красными? Дело в том, что грань, отделяющая стопроцентных красных от крестьянских повстанцев — «зеленых», весьма зыбка.

Вспомните, как описывает Фурманов в книге о В. Чапаеве чапаевскую дивизию на первоначальном этапе ее формирования. Типичная повстанческая часть, готовая встретить коммунистов картечью. Отметим, кстати, что Фурманов был не большевик, а анархист — потому его в чапаевской дивизии более–менее сносно приняли в качестве комиссара: могло быть и хуже. Эту конкретную дивизию и ее командира в конце концов удалось приручить, и она стала одной из лучших на Восточном фронте: на вооружении ее состояли танки, бронетехника, авиация и даже химическое оружие (!), а сам начдив — вопреки распространенному --">