Федор Ибатович Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

в голову, превратив лицо в кровавое месиво. Сидевшие на заднем сиденье Юматов и Полока тоже по­страдали: у первого оказалась трещина позво­ночника, у второго — раздроблено колено. По­этому если Крепкогорскую врачи довольно быстро отпустили, то Полоке на пострадавшую ногу наложили гипс, а Юматова почти на ме­сяц уложили в койку, заковав в специальный корсет. В таком положении он и встретил год 70-й.

Между тем подавляющая часть граждан первого в мире государства рабочих и крестьян все-таки встретила Новый год как полагает­ся — бодро и весело, под бой курантов за праздничным столом. К примеру, популярная актриса Наталья Фатеева, прихватив с собой не менее именитого супруга космонавта Бори­са Егорова, отправилась в гости к своей то­гдашней подруге, тоже актрисе Наталье Кустинской (читатель наверняка помнит, как проник­новенно они сыграли двух подруг в задорной комедии - «Три плюс два»). Застолье продлилось до утра, после чего Егоров, видимо, перебрав лишнего, извлек на свет... пистолет и принялся стрелять в открытую форточку. К счастью, па­троны в пистолете были холостые. Затем он стал склонять хозяйку отправиться с ним подышать свежим воздухом. Но Кустинская предпочла остаться с мужем. Самое интересное, что неко­торое время спустя Егоров все-таки уведет Кустинскую из семьи, о чем разговор еще пой­дет впереди.

Лично мне встреча 70-го года запомнилась тем, что встречал его я, восьмилетний маль­чишка, в кругу родных на улице Казакова, 29. Настроение было прекрасное: в углу благоуха­ла живая елка, увешанная игрушками, на столе стоял любимый салат оливье и баночка икры, доставшаяся отцу в праздничном наборе, по телевизору шел «Голубой огонек» с любимыми артистами. В довершение всего на дворе стояла отличная зимняя погода, а в школе наступила самая прекрасная пора — каникулы. В такое время мы с друзьями обычно с утра до позд­него вечера пропадали на улице, попеременно штурмуя снежную крепость, построенную нами же во дворе. Единственное, что могло оторвать нас от этого занятия и загнать домой, так это — показ по телику какого-нибудь, как теперь го­ворят, крутого блокбастера. Правда, в те годы их крутили не так часто. Тогда даже существо­вало такое правило: телевизионные начальни­ки специально вставляли в сетку вещания дет­ские фильмы с утра пораньше, чтобы сразу по­сле просмотра вся советская ребятня больше не засиживалась дома и проводила весь свето­вой день на свежем воздухе. Вот и в январские дни 70-го по телевизору показывали польский блокбастер «Четыре танкиста и собака». Пер­вую серию начали демонстрировать в воскре­сенье, 4 января, в 10.15 утра и растянули это удовольствие на целую неделю (к тому времени поляки успели снять восемь серий и работали над продолжением).

Что касается взрослого населения, то его пристрастия телевизионные начальники удов­летворяли следующим образом. В сетке вечер­него вещания в начале января 70-го практиче­ски отсутствовали художественные фильмы. Что же тогда смотрели советские люди после тяжелого трудового дня? — спросит читатель. Во-первых, телеспектакли, которых было в из­бытке (например, в первой половине января показывали: «Таланты и поклонники» (6 янва­ря), «Солярис» (7-го), «Строгая девушка» (8-го), «Неравный бой» (11-го), и, во-вторых, — так называемую «развлекуху» в виде разного рода концертов и юмористических передач («Коло­бок», «Терем-теремок», «Поет Д. Марьянович» и т. д.). Кстати, даже такая программа, как «Время», в те годы не забивала собой эфир и выходила всего лишь три раза в неделю (втор­ник, среда, четверг).

2 января Андрей Миронов объявился у Его­ровой в Трубниковском. По ее словам: «Вошел совершенно незнакомый человек. Он был очень статичен. Не раздеваясь, прислонился к стене. Молчал. Я вглядывалась в искаженное, даже нельзя сказать лицо — это была овальная плос­кость, на которой, потеряв свои места, мета­лись уши, нос, брови, глаза, губы... Умные лю­ди говорят, что самые страшные болезни те, которые искажают человеческие лица. Я с тру­дом узнала Андрея. Передо мной стоял тяжело больной человек. Видно, «ядро из Царь-пуш­ки» сильно садануло его по совести, и от взрывной волны с лица выскочили все черты и разбежались в разные стороны...»

Миронов, рыдая, стал просить прощения у своей любимой, и та на удивление быстро его простила. «Не горюй ты так, — утешала она его. — Я на тебя не сержусь. Наверное, богу угодно, чтобы мы страдали».

На этот же день выпал день --">