ББК 63.3(5Туц) Х52

Издание осуществлено при поддержке Национального центра книги Министерства культуры Франции

Ouvrage publié avec le concours du Ministère français chargé de la culture - Centre National du Livre

Перевод с французского M.A. Черепахина

Научный редактор, доктор исторических наук, профессор, зав. сектором Института востоковедения РАН, академик РАЕН В. И. Шеремет

Хитцель Ф. Османская империя / Ф. Хитцель. — М. : Вече, 2006. — 384 с. : ил. — (Гиды цивилизаций).

Frédéric Hitzel.

L’Empire Ottoman.

© Les Belles Lettres, Paris, 2002

© M.A. Черепахин, перевод на русский язык, 2006

© ООО «Издательский дом «Вече», 2006

ПРЕДИСЛОВИЕ

В последние годы французская общественность имела возможность познакомиться с историей и культурой Османской империи благодаря двум замечательным выставкам. Первая, посвященная Сулейману Великолепному, была представлена в национальных галереях Гран Пале в 1990 г. В ходе этой выставки рассказывалось о царствовании этого самого знаменитого османского монарха, правившего с 1520 по 1566 г. На этой выставке подчеркивалось, что Сулейман, которого мы, согласно традиции, называем Великолепным, слава которого основана столь же на завоеваниях, сколь и на законодательской деятельности, для турок, прежде всего — Сулейман Законодатель. В эпоху его правления Империя достигла своего расцвета. Ее столица — Стамбул — была в ту пору одним из маяков Старого Света. Она была сильна и в политическом, и в экономическом, и в художественном отношении.

На второй выставке, «Топкапы в Версале. Сокровища османского двора» (Национальный музей замков Версаля и Трианона, 1999), были показаны сокровища и рукописи османского двора. В представленный период, XVII и XVIII вв., османская цивилизация ассимилировала культурные черты завоеванных народов, и ее художественные творения отличаются изысканностью. Эпоха Тюльпанов является вершиной этой эволюции, и в эту пору уже чувствуется европейское влияние, которое позднее, к исхо-

ду XIX в., привело к тому, что империя обратилась лицом к Западу.

На этих двух выставках, на которых вспомнили о продолжительных контактах Франции и Империи Великого Турка, или Турецкой империи, были представлены великолепные предметы роскоши: переливающаяся разными цветами парча, восхитительные ковры Ушака и Гердеса, вышитые на тканях каллиграфические надписи и изящные миниатюры... В рассказах путешественников и на репродукциях «художников Босфора» подчеркивалось великолепие мечетей, изящество павильонов и фонтанов, тогда как мастера дворцовой миниатюры представляли нашему взору пышные султанские празднества с участием борцов, жонглеров, канатоходцев. В этих цветных зарисовках чувствуется зачарованность Востоком, пристрастие к «турецкому духу» в европейском классицизме и барокко. Между тем, когда мы смотрим на эти чарующие картины, они словно всплывают в нашей памяти, и у нас создается впечатление, что мы их уже видели.

Неужели действительно что-то стерлось в нашей памяти, но если мы углубимся в наше сознание, то заметим, что каждый знает об этом гораздо больше, чем ему кажется, просто наши знания не закреплены логическими связями, и нам нужно приложить усилие, чтобы сделать отчетливыми наши воспоминания из того, что мы познали в процессе обучения и культурного развития. Обычно мы вспоминаем о том, что турки-османы взяли Константинополь в 1453 г., положив конец Византии, христианской империи Востока; о том, что в XVI в. Сулейман Великолепный заключил союз с Франциском I против Карла V и его владений; о том, что после того как Бонапарт отплыл из Александрии в 1798 г., Египет остался одной из провинций Османской империи; о том, что «Восточный вопрос», порожденный бессилием этой империи, уподобленной «больному человеку» , был одной из важнейших политических тем в XIX в. Из трагедий Расина мы знаем «Баязета»; из Мольера — «Мещанина во дворянстве»; у Моцарта — «Похищение в серале»; у Энгра — знаменитые «Турецкие бани»; у Виктора Гюго — «Восточные мотивы»; а Пьер Лоти заставляет нас грезить о уходящем мире с фигуркой Азиаде.

Фрагмент панорамы Стамбула. XVI в.

Этот довольно скромный объем сведений позволяет увидеть мельком, на заднем плане, горизонт, который нам кажется пространным, в то время как наше либидо