Андрей Ильич Фурсов - Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения

производства (АСП) заложил мину замедленного действия под реализацию другой операции западного власть-знания – под «ориентализм».

В России XIX в. главными вопросами, по поводу которых кипели страсти и велась борьба, были «что делать» и «кто виноват?». Ну и, разумеется, «что такое Россия?» (вариант: «что такое русская душа?»). Эти споры вела российская интеллигенция – слой весьма специфический, комбинировавший крайний социальный нарциссизм с социальными же комплексами неполноценности.

Призывавшая революцию российская интеллигенция была этой революцией раздавлена. В советском обществе нишу, эквивалентную интеллигенции, заняла «советская интеллигенция» – могильщик российской, косящий под её наследника. Как и определённая часть российской интеллигенции, определённая часть совинтеллигенции, мягко говоря, не любила советскую власть (именовала её «Софьей Власьевной»), с руки которой и кормилась. В перестройку значительная часть этого слоя активно призывала к разрушению социализма и оказалась погребена под его развалинами. Правда, погребены оказались не все, очень небольшой процент пошёл в обслугу новых хозяев, превратившись в «культур-буржуазию», точнее, в «культур-мультур-буржуазию», в эдаких плохишей от интеллектухи при новых буржуинах. Ну а многие «борцы с тоталитаризмом» вылетели в маргиналы, как говорится, «за что боролись…».

После 1991 г. довольно быстро выяснилось, что мир «прогрессоров», которых воспели любимцы либеральной совинтеллигенции Стругацкие, обернулся ликом гайдаро-чубайсо-ельцинских регрессоров, а их прогресс – мерилом регресса и упадка России: привет «Полдню XXII века». Нынешняя «идейная» ситуация весьма специфична – она зеркально отражает социальную ситуацию, и «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Новые системы идей не возникают в кабинетах – они там в лучшем случае оформляются, а возгорают они из пламени социальных битв, как это происходило с возникновением христианства в первые века н. э. и феномена идеологии в «эпоху революций» 1789–1848 гг.

Ill

Настоящий сборник посвящён острым идеологическим вопросам Современности как эпохи (1789–1991 гг.) и наших дней. Практически все они так или иначе относятся к сфере психоисторической борьбы, психоистории. Сборник открывается книгой и закрывается книгой. Одна из них – о Марксе и марксизме – написана почти два десятилетия назад; другую я подготовил специально для настоящего сборника в июле сего года. Между двумя книгами -14 статей, написанных в различное время. Их и обе книги можно сгруппировать в пять блоков: идеология; наука; образование; интеллигенция и интеллектуалы; проблемы русской истории (Российская империя, СССР, РФ) сквозь призму идеологии и борьбы идей – идеология и борьба идей сквозь русскую призму.

Если говорить о работах, написанных ранее, то могу сказать: кое-что я переосмыслил, есть вещи, на которые я смотрю иначе и сегодня написал бы о них по-другому. Однако, я не стал ничего менять в текстах. Во-первых, почти все переосмысления (переосмысленности) не носят или почти не носят радикального характера. Во-вторых, читателю предоставляется возможность самому продумать возможные продолжения на манер разбора шахматных партий. «Итак, Сизиф, марш снова в Гору» – так любил говорить мой незабвенный учитель Владимир Васильевич Крылов, предлагая мне решить очередную задачу в области социальной теории. Приглашаю и читателя «посизифствовать» вместе со мной – а вдруг мы выскочим из сизифовой ловушки «проклятых вопросов»? Должны выскочить. Как говорил главный герой фильма «В бой идут одни старики»: «Не могём, а могем». В любом случае нам не честь-похвала пасовать перед «проклятыми вопросами» и уклоняться от борьбы с ними и за них.

И ещё одно предупреждение читателю. Поскольку работы написаны в разное время, какие-то части из более ранних работ попадали в более поздние. Отсюда – неизбежные повторы. Я не стал вымарывать их из статей, поскольку этот нарушило бы стройность, логичность и завершённость текстов. Поэтому если читатель столкнётся с тем, что покажется ему ненужным повтором, он может спокойно его пропустить и, если всё и так понятно, двигаться дальше.

Я неоднократно говорил, что не стоит преувеличивать роль идей, ценностей и идеологии в массовых процессах самих по себе. Однако будучи вброшены в эти процессы, идеи, ценности и идеология из информации превращаются в социальную энергию, которая, --">