Кирилл Яковлевич Кожурин - Культура русского старообрядчества XVII—XX вв. Издание второе, дополненное

кочуют из книги в книгу и продолжают умножать то облако лжи, которое сознательно создавалось вокруг старообрядцев их оппонентами. Одной из задач данной книги является максимально объективное рассмотрение такого сложного явления русской духовной культуры, как старообрядчество, и ознакомление с его основными достижениями.

Глава первая. Основные вехи истории старообрядчества

1.1. Никоновская «реформация» и начало разделения Русской Церкви

В 1652 году патриархом Московским и всея Руси стал Новгородский митрополит Никон (Никита Минов), который при поддержке царя Алексея Михайловича принялся за активное реформирование Русской Церкви. В чем заключалась суть никоновской (а в действительности алексеевской, поскольку главным инициатором был царь и его ближайшее окружение) «реформации»^[3]? Формальным поводом явилось исправление якобы неисправных богослужебных книг. Реформаторы утверждали, что со времени принятия христианства при князе Владимире в богослужебные книги по вине переписчиков вкралось такое множество ошибок, что необходима серьезная правка. Эта мысль явилась из сличения оригиналов и переводов. Но что в данном случае принималось за оригинал? Историки убедительно доказали, что оригиналом служили новые богослужебные греческие книги, напечатанные в иезуитских типографиях в Венеции! (Греки тогда находились под игом турок-османов и собственных типографий не имели.) Помимо того, что за шесть с лишним веков, прошедших со времени Крещения Руси, греки, заразившись духом католицизма, сами существенно изменили чинопоследования некоторых служб, к этим изменениям добавлялись еще сознательные догматические искажения, внесенные хозяевами типографий – иезуитами. «Трагедия расколотворческой реформы, – пишет современный исследователь старообрядчества М. О. Шахов, – в том и состояла, что была предпринята попытка „править прямое по кривому“, провозгласив содержавшие погрешности формы религиозного культа позднейшего времени древнейшими, единственно верными и единственно возможными, а всякое отклонение от них – злом и ересью, подлежащей насильственному уничтожению»^[4].

Со временем стало ясно, что Никон хочет не просто исправления каких-то погрешностей переписчиков, а изменения всех старых русских церковных чинов и обрядов в соответствии с новыми греческими. И действительно, изменений было множество. Перечислим лишь некоторые, наиболее важные с точки зрения православного вероучения:

1. Древняя, унаследованная еще от византийцев, форма перстосложения при крестном знамении (двоеперстие) была заменена на троеперстие. В толковании двоеперстного крестного знамения два протянутых перста означают две природы Христа (Божественную и человеческую), а три (пятый, четвертый и первый), сложенные у ладони, означают Троицу. Введя троеперстие (означающее одну Троицу, в то время как два оставшихся пальца оставались, по новому толкованию, «праздными», т. е. ничего не обозначали), Никон не только пренебрегал догматом о Богочеловечестве Христа, но и вводил «богострастную» ересь (т. е., по сути, утверждал, что на кресте страдала не только человеческая природа Христа, а вся Троица).

2. Трисоставный восьмиконечный крест, который издревле на Руси был главным символом православия, был заменен двусоставным четырехконечным, ассоциировавшимся в сознании православных людей с католическим учением и испокон веков называвшимся на Руси «латинским крыжом». После начала реформы восьмиконечный крест был назван «брынским» или «раскольническим» и изгонялся из церкви.

3. Молитвенный возглас – ангельская песнь «аллилуйя» – стал четвериться у никониан, поскольку они поют трижды «аллилуйя» и четвертое, равнозначное, «Слава Тебе, Боже». Тем самым нарушается священная троичность.

4. В исповедании православной веры – Символе веры, молитве, перечисляющей основные догматы христианства, из слов «в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго» изъято слово «истиннаго» и тем поставлена под сомнение истинность Третьего Лица Святой Троицы, из сочетания «рожденна, а не сотворенна» выброшен союз «а» – тот самый «аз», за который многие готовы были погибнуть. Исключение «а» могло мыслиться как выражение сомнения в нетварной природе Христа. Вместо прежнего утверждения «Его же царствию несть (т. е. нет) конца» введено «не будет конца», то есть --">