Анна Арнольдовна Антоновская - Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)

Антоновская Анна Арнольдовна Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)

Анна Арнольдовна Антоновская

Великий Моурави

Роман-эпопея в шести книгах

Книга третья

Время освежающего дождя

Содержание

Время освежающего дождя

Часть пятая

Словарь-комментарий

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Робко расцветала первая роза. Хорешани заботливо полила нежный цветок и подвинула фаянсовый кувшин ближе к теплым лучам. Счастливый вестник родной земли - рассада была прислана из замка ее отца, князя Газнели, и, по фамильному обычаю, выращена ею перед рождением ребенка.

- Клянусь тринадцатью святыми отцами, он узнал меня! Смотри, смеется!

- Как же не узнать четырнадцатого святого? Два часа в праздничной одежде над люлькой стоишь, а Моурави тебя с утра ждет.

- Э, незачем торопиться! Моурави и католикос со светильником по всей Картли царя ищут... - Дато опустился на подушку у ног Хорешани. - Знаешь, дорогая, у отца был полон дом детей, родились, росли, голосили на все местечко, но я их не замечал, а вот... - кивнул на люльку, - никак успокоиться не могу, удивляюсь и не понимаю: жил, жил, и вдруг - сын... Одно меня тревожит - очень тоненькая стала, совсем, как тогда... - Дато любовно коснулся похудевшей руки. - Помнишь, в Метехи, возле дерева я первый раз тебя поцеловал, ты смеялась, а у меня под ногами земля дрожала... А теперь ты ко мне спокойна, словно ручей в позднюю осень.

- Не тревожься напрасно. Женщина родит ребенка, немножко посердится, почему мужчина тоже не мучился, и торопится повторить глупость, а он, как гусь после воды, еще веселее перья топорщит. О чем только бог думал, когда создавал Адама?

- О войне, наверное!

Дато и Хорешани обернулись и расхохотались. Гиви, как всегда, ворвался без предупреждения и уже сидел на ковре около люльки, склонившись над малюткой.

- Взял! Взял! Клянусь ста тридцатью воинами святого Гоброна, взял! - И Гиви неистово заплясал. - Пять дней я томился.

- Что ты дал ему? - встревожился Дато.

- Кинжал, конечно.

- Гиви, какой амкар тебя придумал? На что двухмесячному азнауру оружие? - всплеснула руками Хорешани.

- А что, ему крест нужен? Спасибо! Уже однажды такое случилось. Настоятель Трифилий в люльку крест подкинул, Бежану тоже два месяца было, а взял. Теперь в рясе ходит сын Великого Моурави... Думаешь, наш Георгий повеселел от этого? Бабо Кетеван прямо сказала: "Что первое ребенок схватит, тем и владеть будет". Я двенадцать кинжальчиков амкару Сиушу заказал, в каждом кармане по три ношу, все время на страже. У какого "барса" родится сын, пусть непременно к оружию потянется. На что нам монахи?

Старая мамка укоризненно взглянула на смеющихся Хорешани и Дато и поставила на скатерть кувшин и чашу:

- Пей, азнаур, слова твои золотом падут на судьбу ребенка.

Дато пытался отобрать кинжальчик, но, к восторгу Гиви и суеверной радости мамки, малютка крепко держал рукоятку.

- Оставь, батоно, - мамка решительно отклонила руку Дато, - пусть он сто лет не выпускает оружие и врагов истребляет, как Давид Строитель.

- Да живет без конца имя Давида! Но чем плохо, если маленький Дато будет сражать проклятых, как Георгий Саакадзе? - И Гиви залпом осушил три чаши подряд, приговаривая: - За Великого Моурави! За прекрасную Хорешани, подарившую нам нового азнаура! За "Дружину барсов"!

Мамка вновь наполнила чашу и напомнила о крестинах: нехорошо, когда воин два месяца живет без имени. Ангел у изголовья так тяжело вздыхает, что огонь в светильнике вздрагивает. Черт тоже в покое не оставляет, хотя близко и не подходит, - икона на люльке, - но в очаге зеленый язык показывает, просит люльку покачать, любит, если ребенок некрещеный.

- Э, мамка, доброму азнауру черт не повредит!

- Правда, батоно Дато, но лучше, если ангел узнает имя и сообщит его горам, ущельям и рекам.

Циала, первая и последняя возлюбленная Паата, подавила стон. Уже третий день сидела она неподвижно в углу, кутаясь, несмотря на тепло, в черный платок. Из Ирана в Картли ее переправил, конечно, в полной тайне, Сефи-мирза. Он передал ей пояс, который был на Паата в страшный день, передал и свой наказ: "Не сразу направься к матери моего друга, раньше через ханум Хорешани извести..."

Выслушав несчастную, Хорешани горестно подумала: "Легко сказать извести, еще совсем рана свежа, минуло лишь полгода. Хорошо, что Саакадзе обременен заботами и не заметил приезда Циалы".

- Я за черта не заступаюсь, - кричал Гиви, - но пусть и ангел не спорит! --">