Сергей Боровский - Уроки переносятся на завтра

УРОКИ ПЕРЕНОСЯТСЯ НА ЗАВТРА

Gaudeamus igitur,

Juvenes dum sumus...

Глава 1. Гоп нон-стоп

Морозным ноябрьским днём по улице Карла Маркса в направлении центрального рынка неспешно шагали двое странных мужчин.

Один из них, совершенно огромного роста, одет был в валенки и телогрейку, на голову он каким-то чудом натянул маломерную цигейковую шапку-ушанку с явными следами от кокарды, а ручищи, длиной своей намного превосходившие рукава, плетьми свисали чуть ли не до самой земли, обрамляясь на конце нелепыми мохнатыми рукавицами. На левой стороне его лица, от уха до подбородка, красовался грубый шрам, стягивающий кожу в некое подобие страшноватой улыбки.

Его спутник, напротив, ростом был невысок, либо он казался таковым рядом со своим высоким товарищем. Простенькое драповое пальто его, гостеприимно распахнутое для пронизывающего ветра, обнажало белоснежную рубашку из приличной, хотя и бесполезной в такую погоду ткани, и кожаная кепка, небрежно нахлобученная на темечко, вряд ли находилась там с целью обогрева своего хозяина. Ботиночки на тонкой подошве довершали его легкомысленный наряд.

В другое время они обязательно привлекли бы к себе пристальное внимание зевак, но мороз подгонял прохожих, закутанных в меховые воротники, не оставляя им ни малейшего шанса оглядеться. И лишь двое рабочих, по случаю предстоящего праздника возившихся с кумачовой растяжкой через улицу, отреагировали на присутствие удивительной парочки.

- Гляди! – сказал один из них. – Вырядились, как на сенокос.

- Наверное, уже внутрь приняли, - с плохо скрываемой завистью отозвался второй. – Вот и тепло им.

И действительно, нашим незнакомцам суровая погода, казалось, не причиняла никаких неудобств. Возможно даже доставляла удовольствие, судя по тому, как они радостно обменивались впечатлениями и развлекались.

Поравнявшись со зданием пельменной, откуда торчала наружу многострадальная очередь, они отпустили по адресу голодающих несколько сомнительных острот. У витрины магазина «Ткани» вдоволь нахохотались над лысыми манекенами с оторванными руками, обёрнутыми в выцветшие тряпки. И, наконец, задержались в толкучке у ювелирного магазина.

Под вывеской «скупка драгметаллов у населения» стоял молодой, не по возрасту потрёпанный парень в очках. Один глаз его, колючий и цепкий, созерцал происходящее вокруг, другой же, какой-то мутный и неподвижный, безжизненно покоился в глазнице.

- А что, золото нынче почём? - громко спросил коротышка.

Поскольку он не обращался ни к кому конкретно, его тут же обступила компания встревоженных и неопрятных мужчин.

- Кольцо не купите? Девяносто пятая проба. Дёшево отдам.

- Бриллиантами интересуетесь?

- Колье? Ожерелье?

Предложения посыпались одно за другим и прекратились лишь тогда, когда коротышка с умным видом осведомился, нельзя ли приобрести кое-чего из списка в рассрочку.

- Без бабла мы сейчас, - пояснил он своё желание кредитоваться.

Такое откровение мгновенно разогнало толпу, и странной парочке не оставалось ничего другого, как покинуть стихийную торговую площадку, впитывая спиной презрительные взгляды. Миновав продовольственный магазин, они остановились ещё только один раз, чтобы оглядеться.

- Здесь, - сказал великан, и они решительно свернули в проходной двор, соединяющий улицы Карла Маркса и Горького.

Если бы кто-то задался целью проследить их дальнейшие действия, то он был бы крайне удивлён. Вместо того, чтобы неизбежно выйти с другой стороны двора, в чём, собственно, и состояло его предназначение, наши подопечные свернули с натоптанной в снегу тропинки и спрятались за углом извилистого здания, куда не добиралась лопата дворника, а о цивилизации напоминали лишь желтоватые замерзшие подтёки на стенах.

Чем они занимались там, неизвестно, но примерно через час, когда появились первые признаки вечерних сумерек, навстречу одинокому прохожему, решившему срезать путь через злополучный двор, шагнули два силуэта.

- Деньги! - скомандовал один из них внушительным басом.

Прохожий сел в сугроб, имея на то полное право — грабители, с которыми раньше ему приходилось встречаться только на экране телевизора, вели себя