Ярослав Смородин - Мальчик там был

Ярослав Смородин Мальчик там был

Солнце будило яркими лучами, пробивающимися сквозь белые газовые шторы, а свинец в отяжелевших после долгого сна мышцах решительно не хотел расставаться с мягкой кроватью. Откинув покрывало, а вместе с ним и леность начала праздного дня, я подтянул все члены своего тела к краю кровати, просидел пару минут в дремоте, доигрывая с образами растворяющихся снов, встал и доковылял до туалета. Крепко помочившись, приступил к утренним умываниям. Струи прохладной воды вконец сняли всякую сонливость. По обыкновению я взял плоскую расческу и уложил растрепавшиеся влажные волосы. Из зеркала лукаво поглядывал молодой симпатичный человек. Голубые глаза, крупноватый нос и высокий лоб с выдающимися надбровными дугами, между которыми поблескивал шрам. Невольно натянулась улыбка.

Это произошло лет, эдак, пятнадцать назад, поэтому данный рассказ уже не имеет никакой юридической силы на то простое, на первый взгляд, уголовное дело.

Я был спокойным ребенком, но кто из детей откажется от возможности побегать под фонтаном или попрыгать через яму со своим другом. Перед нашим домом выкопали длинные глубокие траншеи для обновления подземных труб, однако, они послужили и для пакетов с мусором, и для упившихся до беспамятства мужиков.

Мой друг был круглолицым зеленоглазым татарином из семьи татар, которые тесно общались с моей семьей. И вот, однажды, около полудня мой татарский друг предложил прыгнуть с ним через ту самую траншею. Я согласился, даже не подозревая в какую историю я могу влипнуть, сделав этот прыжок. Честно говоря, я был немного труслив, но собравшись духом, я сказал себе — ну что ты не мужик в самом-то деле, все настоящие мужчины прыгают через яму для подземных труб. Разбежался, оторвался от земли и вот я уже в куче мусора, а по нежному детскому лицу хлыщет кровь. Что ж делать? Побежал домой, замечая испугавшиеся лица дворовых девчонок. Мне это даже слегка польстило — почувствовал себя эдаким героем. Захожу в лифт нашей многоэтажки, а там как назло какой-то гад справил свою маленькую нужду. Закрывая нос и прилипая к стенкам лифта, я, наконец, доехал до восьмого этажа, где я собственно и жил. Дома меня протерли, умыли и перевязали голову.

Как стало известно позже, в тот момент, когда я отчаянно бил свою голову о край траншеи, мой брат доблестно боролся с негодяем, нагадившем в нашем лифте. Это был сосед сверху, заместитель главного директора по энергетике текстильного комбината, мужчина средних лет с комичным именем Жорж и в еще более комичном сочетании с отчеством Васильевич. Этот энергичный по своей специфике работы гражданин был застукан прям на месте своего мокрого преступления. Свидетель этого грязного дельца был взбешен и по праву чистоплотного жильца дома начал порицать заместителя главного директора, чем вызвал бурю негодования с его стороны. По мнению подвыпившего, средь белого-то дня, энергетика этот молодой парень (он же малолетний щенок, как о моем брате отозвался заместитель) мог идти к черту и не учить человека с высшим образованием, где ему справлять свои нужды. Но этим дело не закончилось. Жорж Василич, решаясь вспомнить былой молодецкий жар, пустился в потасовку, которая постепенно переместилась на этаж ниже прям к дверям моей квартиры.

Двери моего гостеприимного дома распахнулись и на шум на лестничной площадке сбежалась вся семья: мать, второй брат внушительных размеров, сестра с ножом, на котором еще остались кусочки щавеля и я со своей перевязанной головой.

Так получилось, что Жорж Василич, схвативший моего старшего брата за грудки, полетел к водосточной трубе от тяжелой руки матери четырех детей. Но этот жест, казалось, оскорбил заместителя главного директора по энергетике текстильного комбината, по совместительству, подъездного мерзавца по маленькой нужде, и он вскочил, тщательно подбирая бранные слова, которые могли бы задеть честь каждого из членов семьи. После чего, мой плечистый и коренастый брат, подвинув в сторону любимую мать, решил прекратить всякое общение с назойливым соседом, от чего были разбиты все мосты общения и зубные протезы негодяя. Дверь захлопнулась, сбежались соседи-ротозеи, посыпались проклятья от жены побитого.

Спустя некоторое время, у участкового на столе лежало заявление, где Жорж Василич, «уважаемый» всеми людьми города человек, просил разобраться с творящими беспорядки молодыми --">