Андрэ Вюрмсер - Рассказы

продадут за цветную ленточку в петлице. Но я обращаюсь к тебе, Робино, ведь ты не имеешь дела с избирателями. Известно ли тебе, что всякая сволочь прикрывается законом, как голый – штанами? Нет, тебе это не известно, осел бельмастый, как не известно тебе и то, что невозможно быть порядочным в непорядочном мире. Те, кто сидят сейчас на помосте, только этим и утешаются, взгляни – они как воды в рот набрали. Но в толпе зевак найдутся, пожалуй, еще и такие, которые верят в право, закон...

Я был переизбран кретинами. Почему? Во-первых, потому, что однажды я был уже избран. Во-вторых, потому, что я ничем не нарушал их мирного житья-бытья. Они ведь привыкли сидеть в своей тине. Политика? О-ля-ля! Все вы целиком и полностью доверились мне. Мои миллионы... я ведь обязан ими вашей трусости и еще – не забывайте! – вашей жадности; знаю я ваши рассуждения: ах, как ужасно, что всякие жулики наживают миллионы на тяжком труде честных людей, но, коль скоро это разрешается, почему бы и мне не попробовать?!

В моем щедром завещании оставлены средства на постройку приюта, где будут медленно подыхать те, кто загробил свою жизнь, создавая мне капитал. Вы-то об этих несчастных знаете: ведь не вообразили же вы себе, что денежки упали на меня с неба?! А еще вы разобьете на них парк, который окрестите Парком увеселений имени Барнабе де Савиньоля (Биби?) и украсите его олимпийским бассейном, миниатюрным полем для игры в гольф и каруселью с деревянными лошадками, которая приводит в ярость папаш наших прелестных детишек. И знаете (если бы я уже не был мертв, я бы подох со смеху!), вы будете искренне благодарны мне за все. Благослови, о господи, этого покойничка за то, что он оказался таким добреньким и не прихватил свои миллионы с собой на тот свет!

Ну, а теперь закрывайте ярмарку! Пускай префект, и мои вдовы, и мои заместители – как в муниципалитете, так и на брачном ложе, – убираются отсюда и помалкивают. Бегите, грызитесь из-за наследства! Но ни слова здесь – иначе я разорю всех!

Нотариус сложил листки. Трибуна опустела в мертвом молчании. Все шли, не поднимая головы. Гроб со своими пышными кистями и «искренними соболезнованиями» так и остался у ворот. Пошел дождь, звонко стуча в пустоте вокруг покойника...

Мэр-депутат допил виски, терпкое и горькое, как речь, которую он с таким удовольствием сочинял.

– Войдите, – сказал он.

– Ну, о чем вы только думаете, Барнабе? Все приглашенные уже в сборе – префект, епископ, Жувансели, президент Генерального Совета, Робино...

– Я проверял счета, дорогая. Простите, что заставил себя ждать.

Мидас^[6]

Присаживайтесь, мадам Муа^[7]. Наш разговор потребует времени, я собираюсь пересказать вам целый детективный роман — он почти такой же захватывающий, как книги вашего супруга. О, я не более чем скромный его почитатель: в моей библиотеке вы найдете все его произведения... Сигарету? Курение, знаете ли... нет, благодарю вас. Я не спрашиваю вас, как поживает господин Муа, я только что имел удовольствие с ним беседовать. А познакомился я с ним месяц назад, он вручал мне премию Дез Орфевр^[8]. И как раз на банкете, устроенном в честь сего события, я и опознал убийцу господина Дарсонкура. Неожиданная новость, правда? Откровенно говоря, я и сам еще продолжал сомневаться, я подумал только: не слишком ли быстро полиция бросила расследование? Почему я так подумал? Боже мой, мадам, вы наверняка слышали о египетской царице Клеопатре, форма носа которой сыграла столь важную роль в мировой истории; ну так вот, вовсе не нос, весьма, впрочем, величественно нависающий над ассирийской бородой моего дорогого друга Эрнеста Муа,— нет, не его нос, но его глаз, подмигнувший мне сквозь зубья вилки, сыграл не менее роковую роль. Какое отношение?.. А очень простое: через несколько дней после убийства господина Дарсонкура вы, потрясенная этой трагедией, отказались принять ничтожного журналиста, каковым я тогда являлся; ваш малыш завтракал в буфетной вместе с Анжелой, а я пытался что-нибудь вытянуть из нее, и вот я увидел, как очаровательное дитя прищурилось, глядя на меня сквозь зубья вилки. Как же было мне не изумиться, когда месяц назад я понял, что ваш сын унаследовал эту странную привычку не от родного отца, а от второго мужа своей мамочки?!

Расследование, которое я начал, заинтересовавшись таким совпадением, не отняло у меня много времени. Господин Муа, как это всем известно, родился в Баб-эль-Уэде. Именно оттуда он и послал --">