Михаил Николаевич Задорнов - Крохотные звезды

сыграла», и о тех, которые хотела бы еще сыграть: Джульетту, Маргариту булгаковскую, бесприданницу… Петр даже слушать ее не стал. Ах, как далеко ему было до Тима!

Вместе ходили они на весь день в соседние бухты с призрачными названиями: «Бухта радости», «Залив счастья». И действительно, в эти дни Алена чувствовала себя и радостной, и счастливой. Катались на лодках, а на ночь нередко уходили в горы, где в лунном свете Тим напоминал Алене картину Тышлера. Шутка ли?! Лицо его красиво вытягивалось, и даже нос уже не казался такой картошкой, как днем.

Однажды Алена рассказала о своем открытии Марте. Оказалось, что и той Горочка тоже в лунном свете напоминает картину. Только Шагала. А ведь шедевры волновали обеих еще в Москве. Бесспорно, отпуск удался как никогда!

Но ничто не вечно: ни любовь, ни жизнь, ни даже отпуск с присоединенными за работу в дружине отгулами. Первым уезжал Тим. Алена очень просила его задержаться. Но он не мог. Потому что без него, по его словам, в Канаде все могло пошатнуться. А с бензоколонкой просто могла произойти беда. И допускать этого ом не имел никакого права.

— Жизнь — это тоже отпуск! Только с того света! — утешал Алену Лимонов.

Никогда еще ни от кого она не слышала столько гениального, сколько за этот месяц от него, бегущего впереди времени.

Даже море, обычно зеленое, в день отъезда Тима посерело и сморщилось, словно постарело. Ветер лихо промчался по нему и проскочил в комнату, взвив к потолку белую занавеску.

— Зайчик ты мой! — сказала Алена, глядя в медные глаза Тима и отражаясь в них, словно в старинном, давно не чищенном бабушкином самоваре. — Рыбонька! Неужели никогда больше не увидимся?!

— Наши с тобой жизни, как две непараллельные прямые, — преодолевая рыдания и акцент, выдавил на прощание из себя Тим. Он никогда не говорил так много по-русски сразу. — Они всего один раз пересеклись и больше никогда не встретятся!

Алена чувствовала себя такой несчастной, что была счастлива. Тем более что Лимонов обещал написать об их безысходном романе роман. Он, опережающий время, даже пробежался чуток за поездом, увозящим в плацкартном вагоне через Литву прямо в Канаду миллиардера-канадца.

— Тимоха! В этом году буду в Вильнюсе — обязательно позвоню, еще кутнем! — крикнул он вдогонку, но Алена этого не слышала и не хотела слышать.

Вечером проводили писателя.

В эту последнюю ночь на турбазе в их с Мартой номере печально пахло собранными вещами, морским воздухом и прощальным рислингом. Запах масляных красок за эти дни выветрился окончательно, а горизонту на картонке по-прежнему не хватало моря, неба и гор…

«Вот и все! — Долго не могла заснуть Алена. — И снова кафедра с ее серыми сплетнями, обязательной общественной работой и ежедневными вставаниями по будильнику. Да, но ведь и снова шитье нарядов, снова подготовка к отпуску, авитаминоз от перехудания, а потом снова отпуск и… снова крохотные, отпадающие от темного будущего звезды…»

— Один канадец, очень богатый, даже сделал мне предложение! — рассказывала Алена обступившим ее подругам про отпуск, увидев, что в комнату заглянул Петр. — Все хотел увезти. Вычислительным центром заведовать предлагал… И еще — бензоколонкой.

— Ну, а ты?

Дверь за Петром противно захлопнулась.

— А что я? — Алена пожала плечами. — Не ехать же из-за бензоколонки…

--">