Александр Титов - Занавес

Александр Титов Занавес

— Привет. Ты не поверишь! Я ждал только тебя.

— Правда? Это очень приятно. Но зачем? Я и так всегда рядом. Ты мог бы просто подойти и сказать, что хотел.

— Да, действительно мог. Но я очень хотел, чтобы ты подошёл и сам всё увидел.

— Что увидел? Эту тряпку?

— Занавес. Причём из настоящего бархата.

— Значит, за ним что-то есть?

— Конечно, есть. За занавесом всегда что-то есть. Но я удивлён, что ты этого не видишь.

— Не вижу то, что за занавесом? А разве должен? Он же не прозрачный.

— Мне казалось, это очевидно.

— То есть я должен знать, что за ним скрывается? Интересно, откуда?

— Если подумаешь, то поймёшь.

— Разве ты не хотел мне это показать? Зачем же мне тогда догадываться? Отодвинь, и я всё увижу.

— Это слишком просто, тебе не кажется? Не лучше ли угадать? Это ведь так приятно. Знать то, что скрыто от глаз. Проникнуть сквозь препятствие чистым сознанием. Ну же, попробуй.

— Не хочу. У меня слишком много дел, чтобы тратить время на пустые догадки.

— Подожди, но ведь ты стоишь здесь и не делаешь ничего из всего самого важного. Не значит ли это, что на данный момент занавес, и то, что за ним, и есть самое важное?

— Ладно, пускай так. Твоя взяла. И что там? Окно? Открывай и посмотрим.

— Думаешь, всё так просто? С чего ты решил, что там непременно окно?

— Значит, там нет окна? Тогда стена.

— А это ты с чего решил?

— Послушай, за занавесом всегда либо окно, либо стена.

— Что за глупость? А может быть там театральная сцена? Или новая машина?

— Если бы там была сцена, мы бы находились в театре. А если машина — то на какой-нибудь выставке. Но мы ведь в простом доме.

— А если там картина или фреска?

— Это вряд ли.

— Почему?

— Я бы не стал прятать картину. Она же для того и написана, чтобы на неё смотрели.

— Это если она хорошая.

— Ну, и на плохую найдётся любитель, который скажет, что это шедевр.

— А если это шедевр, который способен ослепить своей красотой?

— Тогда её стоит прятать.

— Видишь?

— Но я не могу представить что-то настолько прекрасное, чтобы непременно ослепнуть, если увидеть.

— Просто ты ни разу ничего такого и не видел.

— Тогда давай уже посмотрим. Открывай.

— Нет, подожди. А что, если там действительно только стена?

— Тогда это будет обидно.

— Почему?

— Ты тратишь моё время, даёшь надежду увидеть что-то особенное, а на деле всё как всегда. Пустышка.

— Тогда может и вовсе не открывать?

— То есть ты изначально не хотел мне ничего показывать?

— Я уже показал столько, что на всю жизнь хватит.

— Это когда ты успел? Я моргнул наверное и не заметил.

— Нет, правда. Ты ведь уже представил себе и окно, в которое можно увидеть всё, что угодно, и театральную сцену со всеми мыслимыми постановками, автомобили всех марок и моделей. И самое главное — ты попытался представить картину, способную ослепить. Правда, фрески тебя не заинтересовали, но это мелочи.

— Ты просто обычный обманщик. У меня дел по горло, а я стою тут и слушаю росказни о чём-то несуществующем.

— Но разве ты этого не представлял?

— Нет, конечно!

— Странное дело. А я то представил уже себя настоящим волшебником. Созидателем всего сущего. Не понимаю, почему ты не хочешь мне помогать.

— Потому что это твоя загадка, твой занавес и твоё что-то, за ним спрятанное.

— Ты скептик. Материалист, не способный фантазировать. Скучный человечек, не понимающий мой великий замысел.

— Всё. Хватит с меня. Я ухожу.

— Нет, подожди. Давай я тебе всё-таки покажу, что там скрывается?

— Ладно. Открывай.

— Представь только сначала. Колючий морозец, словно шерстяной бабушкин свитер из далёкого детства, покалывает щёчки, раскрашенные красным румянцем того самого цвета, каким наливаются яблоки в осеннюю пору. Стоит избушка, срубленная крепко и без единого гвоздя, но под тяжестью снежной пористой шапки, покоящейся на соломенной крыше, она покосилась, накренилась к земле подобно плакучей иве, и так печально смотрит в огород единственным желтоглазым окном, что хочется непременно подать ей руку, да выровнять хоть самую малость…

— Ты что вообще несёшь? Будешь болтать или уже отодвинешь наконец свою тряпку?

— Это бархат.

— Да хоть щёлк. Мне всё равно!

— Ну не скажешь же ты, что и избушку зимой не увидел? Я же так её подробно описал, аж самому --">