Виктор Петрович Азбукиведиев - Письмо

Виктор Азбукиведиев Письмо

Дорогая прабабушка!

Поздравляю тебя со 118-летием! Желаю крепкого здоровья, долгих лет жизни и бурного семейного счастья с дедушкой Митей, бывшим мужем твоей внучки Леночки.

Достославная моя прабабулечка! В посылке, под письмом, увидишь мой дорогой тебе подарок — рассказ «Наследник». Под рассказом лежит более скромный, который я осилил благодаря спонсорской помощи дедушки Мити. Он не раз называл меня наследником и выручал необходимыми суммами, зная моё нелегкое финансовое положение. В пакете, если не ошибаюсь, должны быть: платье от Юдашкина, колье с бриллиантами и духи «Lacoste».

Рассказ напечатан на самой лучшей бумаге формата А4, купленной за свои кровные. Я наконец-то устроился на работу в редакцию местной газеты… дворником. Рассказ написан с учётом твоей критики, которую ты обрушила в суровом письме на мою драму «Сватовство министра», посланную тебе на позапрошлой неделе. Внимательно читаю твоё письмо… В нём ты, негодуя, пишешь: «Дитя, дорогой внучек, в драме ты сватаешь не «голую Правду», а модно одетую Ложь, совершенно не разобравшись, что есть что и кто есть кто. Стержень твоей драмы- мудрость политиков. Внучек, раз и навсегда забудь про политику и политиков… Если они раньше валили друг на друга припудренную грязь, то теперь- говно без всякого припудривания. Брось наконец толочь воду о том, что могло бы быть, но не было и не может быть, потому что быть не может в принципе. Такое, как раз, под силу писакам без специального на то образования, коего нет и у тебя, дорогой мальчик. Но если уж писательский зуд беспокоит тебя, то прими мой совет: пиши не пространные сентенции, а короткие сказки для детей твоего возраста и хорошо маскируй их сущность, ибо помни — чтобы сохранить глаза и уши, язык надо держать за зубами».

— Главное, — далее пишешь ты, — что сейчас мало кто обременён чтением, зато пишущих и желающих издать свои сочинения- хоть отбавляй. Большинство из них мечтают вклиниться в безразмерный союз писателей, уже имеющий легион членов; причём приток пишущих, видится мне, равен оттоку не желающих читать их писанину. Ещё немного, ещё чуть-чуть и рядом с книгами останутся только писатели, а они, моя деточка, за неимением времени и желания, неохотно читают сочинения других авторов. Так что в будущем тебе, мой наследничек, придется читать и перечитывать свои собственные произведения… Я побывала на собрании литературного объединения «Рудник», организованный Эскулаповой Генриеттой Валерьяновной, местной писательницей, неутомимой труженицей, из-под пера которой вышли достойные произведения в стихах и прозе, отточенные, с местным колоритом, ёмкие и яркие. Там я увидела, что в кругу единомышленников не каждый из числа сочинителей прислушивался к наставлениям Генриетты Валерьяновны и тем более к чужому выступлению- ждал своего, не интересуясь особо творчеством рядом сидящего. Кто-то искоса просматривал газету, кто-то штудировал своё творение, чтобы не запнуться при его чтении.

Бабулечка, твои слова «немного о книгах» подчёркнуты красной чертой. Ты пишешь: «За 2018 год я собрала 280 кг выброшенных книг. Культурные граждане выбрасывают их стопами у мусорных контейнеров, невежи и невежды- где попало: около подъездов, в лабиринтах между гаражами и т. д. и т. п.» Далее ты пишешь: «Когда я вижу перевязанные стопы книг около контейнеров, то умиляюсь, что есть ещё какая-то забота у человеков об участи книг; не свалены они в утробу контейнера, не окунулись на его дне в смердящую жижу отходов, а перевязаны и лежат, слава богу, рядом. Но бывает и ужасное зрелище. Вижу их сваленными, растрепанными, ранеными, искалеченными, изнасилованными каким-то мерзким типом, бросившим вырванные листы на газон, превратив его в отхожее место. Царю небесный! Царю небесный! — вою я волчицей…, матерь Божия, причитаю я и, поднимая, спасаю несчастных от гибели. Внучек, подумай о судьбе книг; береги и возвращай их к жизни, они ещё пригодятся. Не дай Бог грянет такой гром, от которого отключится электричество и газ, вот тогда-то и пригодится бумага, вот тогда-то и понадобятся книги и именно тех авторов, которые были пригодны для растопки печей с момента их печатания. Вот когда они поимеют ценность! В судный апокалиптический вечер, сидя у не топленной печки при лучине, изготовленной из какой- нибудь позолоченной рамки и глядя на репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал», --">