Л. Дж. Шэн - Злодей

Я уколола палец об один из них и, поднеся его к губам, высосала выступившую каплю крови. Вязкая жидкость попала в рот, и я застонала.

– Знаю, знаю, я должна просто забыть о нем. Жить дальше.

Я быстро облизала все пальцы от цветочного сока.

– Между романтиком и идиотом тонкая грань. Мне кажется, я уже балансирую на ней на четыре года дольше, чем следовало бы.

Я таила свою одержимость старшим братом Фитцпатриком последние пять лет. Половину долбаного десятилетия. Сравнивала каждого парня, с которым встречалась, с этим недосягаемым финансовым магнатом, бросала на него мечтательные взгляды и навязчиво зачитывалась всей доступной информацией в прессе. Простое решение забыть о нем ничего не изменит. Я уже пробовала.

Надо действовать по принципу «все или ничего».

В этом случае мне нужно воспользоваться желанием тетушки Тильды и попросить, чтобы я смогла жить дальше.

Я уже собралась загадать желание, но едва начала произносить слова, в горле встал ком.

Я бросила цветы, которые держала в руке, и поплелась к зеркалу. Шею окутала сыпь, словно ладонь властного мужчины. Красное пятно расползлось ниже, уходя в ложбинку между грудей. Каждый сантиметр моей кожи становился ярко-красным.

Откуда у меня аллергическая реакция, черт подери? Все утро я была слишком взволнована, а потому ничего не ела.

Может, это все от зависти.

Зеленый монстр с острыми зубами вырывался из моего сердца. Напоминал о том, что это я мечтала стать невестой, а не Сейлор, чтоб тебя!

Конечно, это было не по-феминистски, не вдохновляюще, не прогрессивно, но оттого не переставало быть правдой. Моей правдой.

Я хотела выйти замуж, хотела белый заборчик из штакетника, хотела, чтобы смешливые малыши в подгузниках свободно разгуливали по моему заднему двору, а за ними бегали пахучие лабрадоры.

Каждый раз, когда я позволяла себе подумать об этом (что случалось нечасто), то становилось трудно дышать от чувства несправедливости. До встречи с Хантером Сейлор была самым асексуальным созданием на свете, после медицинской маски для лица.

И все же она в итоге вышла замуж раньше всех нас.

Стук в дверь вывел меня из оцепенения.

– Перс? – пропела с другой стороны моя старшая сестра Эммабелль – или просто Белль. – Церемония начнется через двадцать минут. Что ты так долго возишься?

Что ж, Белль, я поразительно похожа на Читос и цветом, и внешним видом.

– Лучше поторапливайся. Нашу девочку уже дважды стошнило в мусорку в лимузине. Она обматерила жениха за то, что не сбежал в Вегас, а один из ее наращенных ногтей разыгрывает Амелию Эрнхарт^[4].

– Что ты имеешь в виду? – прокричала я через дверь номера.

– Он исчез. Надеюсь, не в ее прическе. – Я услышала улыбку в голосе сестры. – О, кстати. Можешь принести кольцо Хантера, если его брат не объявится, чтобы его забрать? Строго говоря, это задача Киллиана, но он, наверное, в саду, сдирает кожу с какой-нибудь сотрудницы и шьет из нее модные пальто.

Киллиан.

При упоминании его имени свело живот.

– Поняла. Буду через пять минут.

Я услышала стук каблуков сестры, когда она ушла обратно к ожидающему лимузину.

Я обвела комнату взглядом.

Как мне избавиться от этой дурацкой сыпи?

Мысленно щелкнув пальцами, я огляделась в поисках сумочки Эшлинг «Эш» Фитцпатрик, и нашла ее на кровати. Порылась внутри, перебрав пластыри, швейцарский нож и косметичку размером с большой палец. У нее точно должны быть антигистаминные средства. Она же девчонка-скаут, готовая к любой ситуации, будь то сыпь, сломанный ноготь, мировая война или внезапная пандемия.

– Есть! – Вытащила тюбик с успокаивающей кожу мазью из украшенной бриллиантами сумки Hermes.

Я втирала крем в кожу, довольная своей пьяной личностью, как вдруг дверь позади меня распахнулась.

– Пять минут, Белль. – Мое внимание было все еще приковано к покрытым пятнами рукам. – Да, я помню, кольцо Хантера…

Я подняла взгляд. Моя челюсть отвисла, а все остальные слова так и застряли в горле. Мазь выпала из рук.

На пороге стоял Киллиан «Килл» Фитцпатрик.

Старший брат Хантера Фитцпатрика.

Самый завидный холостяк Америки.

Наследник с каменным сердцем и высеченным из мрамора лицом.

Недосягаемый, как луна, и такой же холодный и непоколебимый.