Дженнифер Уайнер - Все девочки взрослеют

поспешила ко мне. В «Большом каньоне» ее бюста сверкал новый бриллиант.

— Эге-гей! Кэн-ни! — пропела Шари.

Я мысленно застонала и попыталась отстраниться, но она вцепилась мне в плечо пальцами с французским маникюром. Ее рука оказалась под моей правой грудью, и мне тут же стало мучительно не по себе. Но Шари ничего не заметила.

— Вы с Питером сидите с нами, — сообщила она и увлекла меня в столовую, где стояли тридцать столов с аквамариновыми скатертями. В центре каждого красовалась раковина, увенчанная сверкающим зеркальным шаром.

— Чудесно! — воскликнула я.

Почему мы? У Шари и Скотта есть родственники, бабушки и дедушки, близкие друзья, которые должны были бы сидеть с ними. И в срочном разговоре нужды нет. Наши дети — лучшие друзья, и, хотя мы с Шари так и не стали подругами, позади годы тесного общения. В прошлом месяце мы целый день провели вместе, обсуждая наше последнее увлечение телевизионными реалити-шоу. Заодно начистили тридцать фунтов картошки для Фестиваля латке^[6], который ежегодно устраивают для малышей в синагоге. Мы с Питером вполне могли бы расположиться за столиком Глории Гейнор^[7] с Каллаханами, либо Барри Гибба^[8] с Марисоль Чан, которую я полюбила с первой же встречи на уроке «Музыки вместе»^[9].

— Что скажешь?

Шари потащила меня к главному столу. Остановившись, она обвела зал изящной, мускулистой, вероятно подвергшейся липосакции рукой.

— Фантастика! — Я старалась быть вежливой. — Тамсин и Тодд молодцы.

Шари крепче сжала мою руку.

— Ты правда так думаешь?

— Просто супер. Кстати, ты замечательно выглядишь.

Это, по крайней мере, неоспоримый факт. Шари на восемь лет меня старше. До брака и материнства она была моделью в Нью-Йорке. Теперь ее работа — уход за собой, и она трудится усерднее, чем я когда-либо за деньги. Жаря картофельные оладьи на кухне синагоги, я устало и благоговейно внимала рассказам Шари: личный тренер, йога и пилатес, косметолог, восковая эпиляция, лазерные процедуры и окрашивание ресниц, утренняя доставка низкокалорийной и низкоуглеводной пищи. Все-таки хорошо, что я никогда не была красавицей. Не приходится выбиваться из сил, пытаясь сохранить дарованное природой.

— А вечеринка? — волновалась Шари. — Я не переборщила?

— Ни капельки! — соврала я.

Шари вздохнула, когда диджей с золотым медальоном и прической в стиле семидесятых — копия Рика Джеймса^[10] до отсидки — подвел ее родителей благословить хлеб.

— Тамсин вне себя от ярости. Говорит, что морская биология — серьезная наука, — Шари изобразила кавычки, согнув пальцы, унизанные драгоценными кольцами. — А я опошляю ее стремления дурацкими раковинами и русалками, — Шари моргнула своими широко распахнутыми благодаря скальпелю глазами. — А по мне, так официантки прелестны!

— Очаровательны, — согласилась я.

— Еще бы, — продолжала Шари. — Мне пришлось приплатить им за бикини. Как-то связано с охраной здоровья.

Она протащила меня через толпу, мимо скатертей цвета морской волны, к столику Донны Саммер. Шесть из десяти мест занимали родственники, два — мы с Питером, а на девятом и десятом устроились программный директор городской общественной радиостанции и его жена. Я помахала мужу, который увлеченно беседовал со знакомым гастроэнтерологом. «Уж лучше Питер, чем я». С этой мыслью я опустилась на стул.

Пожилая женщина слева уставилась на мою карточку, затем на меня. Моя душа ушла в пятки — я уже знала, что последует за этим взглядом.

— Кэндейс Шапиро? Писательница?

— Бывшая.

Я попыталась улыбнуться, расправляя салфетку на коленях. В этот момент гастроэнтеролог показался не таким уж неприятным собеседником. Ну да ладно. Наверное, мне должно льстить, что Шари до сих пор козыряет моим именем. Десять лет назад я опубликовала роман, но с тех пор пииту лишь научную фантастику под псевдонимом. Платят намного хуже, однако я предпочитаю анонимность своим пятнадцати минутам славы.

Соседка положила мне на плечо свою дрожащую руку в пигментных пятнах.

— Знаете, дорогая, я уже давно вынашиваю идею книги.

— Мой муж — врач, — серьезно сообщила я. — Уверена, он поможет вам разрешиться от бремени.

Пожилая особа озадаченно на меня посмотрела.

— Извините, — добавила я. — И в чем же заключается ваша идея?

— Ну, я хочу написать о женщине, которая разводится с мужем после долгих лет --">