Ширли Эскапа - Время любви

Ширли Эскапа Время любви

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Рим, июнь 1944 года

Война еще продолжалась, но Италия дышала воздухом свободы уже шесть недель.

Босая и окровавленная, Сесилия Тортелли стремглав мчалась по обезображенным бомбежками улицам Рима. От шестнадцатилетней девушки трудно было ожидать такой скорости, поистине достойной олимпийского марафонца, но это был бег на выживание. Несчастную девочку безоблачное детство обошло стороной…

Сесилия неслась по безлюдным улицам. На ее прелестном личике темнели синяки и кровоподтеки, на груди под изорванным платьишком — царапины и шрамы, оставленные зубами насильника. Словно попутный ветер, гнал ее вперед выбрасываемый в кровь адреналин; от животного ужаса и всепоглощающего стыда она совсем не чувствовала боли.

Губы Сесилии лихорадочно шевелились в молитве — тем истовее, чем быстрее она бежала. Всего одиннадцать месяцев тому назад ее благословил сам папа римский, сразу после того как фугаска угодила в базилику Святого Лоренцо. Господь всемогущий! Сам папа возложил руки на ее голову! Кто бы мог подумать?

Сесилия свято верила, что именно благословение святейшего придавало ей сейчас силы вот так мчаться через весь город. Да и как иначе ей удалось бы мгновенно проскочить мимо проклятой всеми тюрьмы Форт-Брауселта? По пути она горячо молилась, чтобы мачеха Маручча позволила ей нагреть воды. Сесилии необходимо было смыть с себя омерзительные прикосновения похотливого развратника — американского солдата по имени Винченцо.

Уже далеко за полночь. Ей наверняка придется отведать папашиных свирепых кулаков. Что ж, она это заслужила… Господи, только бы Маручча разрешила вскипятить хотя бы немножечко воды, над которой вечно так тряслась! И немудрено — сейчас вода в гораздо большей цене, чем вино.

Ну совсем чуточку живительной влаги — лишь бы избавиться от липкого запаха этого отвратительного типа. Тогда можно было бы перетерпеть и мачеху со всеми ее ругательствами!

Как и большинство римлян, отец Сесилии ненавидел и презирал американцев, точно так же он ненавидел и презирал немцев. До сих пор на булыжниках рядом с их искалеченным бомбежками домом можно было разобрать красную надпись: «Нам не нужны ни немцы, ни американцы. Уходите домой!» На римских развалинах было много подобных призывов.

Сесилия крепче сжала кулачки: в одном — вещественное доказательство, по которому можно будет разыскать преступника, в другом — подарок для драгоценной мачехи: плитка шоколада.

Наконец показался обшарпанный дом с осыпающейся штукатуркой, где проживало семейство Сесилии. Приблизившись к нему, девушка перешла на шаг, а по шаткой лестнице поднималась и вовсе на цыпочках. Вдруг все уже спят и ей удастся проскользнуть незамеченной?

Тщетные надежды! Сесилию окликнули, она послушно вошла в слабо освещенную спальню и уставилась на затейливо украшенное распятие над кроватью.

— Пресвятая Богородица! — взвизгнула мачеха, как только Сесилия показалась в дверях. Женщина была беременна; отяжелевшая грудь возлежала на раздувшемся животе. — Что случилось? Что с тобой сделали? Платье изодрано… А туфли где?

Только теперь к глазам девушки подступили слезы. Хриплый звериный вопль, вырвавшийся из самой глубины ее души, заставил мачеху умолкнуть.

— Мерзавец! Бандюга! — взревел отец. — Кто он такой? Только скажи его имя, и я собственными руками порву ему глотку!

— Сперва помоги мне уложить ее в постель, потом сбегай за доктором и полицейским. А уж после можешь рвать ему глотку сколько вздумается. — Голос Маруччи звучал намного спокойнее.

Обычно Сесилия спала на старой кушетке в гостиной. Однако сейчас мачеха помогла ей забраться в собственную постель. Сжавшись в комочек и засунув кулаки между коленями, девушка затихла и лишь через минуту шевельнула непослушными губами:

— Воды… Умоляю, немного горячей воды.

— Пьетро! — командным тоном произнесла Маручча. — Хватай кувшин и вскипяти воды.

Застыв на месте, он смотрел на жену выпученными глазами.

— Ты слышал, что я сказала? Немедленно вскипяти воду для своей дочери!

Когда наконец Пьетро Тортелли пришел в себя и выскочил из спальни, Маручча склонилась над девушкой и, гладя горячий лоб, негромко заворковала:

— Бедняжка! Какое счастье, что твоя матушка не дожила до этой минуты…

Сжав --">