Л Х Косвей - Природа жестокости

двадцати двух, судя по тому, как мама обо мне заботится. Она женщина-полицейский, так что ещё больше осведомлена об опасностях, чем большинство мамочек. Не так много девочек — дочерей матери, которые обучают их самообороне с пяти лет, как это было в моём случае.

— Она такая. Лиза всё это передала мне, когда звонила на днях.

Саша предпочитала называть свою маму по имени. Я всегда находила это немного странным, но, эй, каждому своё. Наши с Сашей мамы — лучшие подруги. Это укрепляло нашу связь. Наши дома рядом вдоль берега в маленьком пригороде под названием Гормэнстон, где вы найдёте примерно два бара, один интернат, железнодорожный вокзал, крошечный продуктовый магазин и армейские казармы, которые создавали эклектичный микс. Мне не в новинку встречать повсюду парней в форме.

Ладно, мне также не в новинку суетливость, как у нервного маленького ягнёнка, когда я вижу их.

Лиза и моя мама так хорошо поладили, что теперь их водой не разольёшь. Они сошлись на своей разочарованности в мужчинах. Лиза потеряла свои иллюзии насчёт Алана, а у моей мамы был мой папа, который сам бросил нас, когда мне было пять, и мама была снова беременна. Не могу сосчитать, сколько раз вот уже много лет я слышала реплику: «Да кому вообще нужны мужики?».

Возможно, это и была причина, почему у меня не было большого опыта общения с сильным полом. Моя мать была так негативно настроена против мужчин, что заставляла меня бояться их. Не могу не сказать, что с шестнадцати лет я слышала от мамы страшилки о местах преступления, где она была — про изнасилования, в частности.

У неё не было фильтра, который диктовал бы ей, что стоило, а что не стоило говорить своей дочери-подростку. Ведь в результате таких решений, у дочки мог остаться или не остаться шрам на всю жизнь. Неудивительно, что мысли об отношениях с парнем доводили меня до холодного пота. Ну, и плюс тот факт, что Роб был первым мальчиком, которого я нашла привлекательным. К сожалению, он взял и размазал мои чистые намерения, втоптав их в грязь.

Я — та, кого вы могли бы назвать вызывающе застенчивой. Другими словами, я пыталась изо всех сил побороть свою стеснительность и быть более уверенной в себе. Чтобы высказывать своё мнение, даже когда так мучительно это делать. Я не хотела позволять этой дряни управлять мной, но большую часть времени я словно черепаха в панцире, что физически ограничивало мою свободу. Иногда я думала, что это всё из-за противостояния Роба. Он постоянно меня запугивал, а я постоянно пробовала демонстрировать ему свой иммунитет к этому, хотя, по правде, умирала внутри.

Что ж... Пожалуй, некоторая застенчивость — просто неотъемлемая часть моей личности, но я уверена, что он привнесёт ещё немного.

Одни мысли о нём навевали неприятные воспоминания. Мне было тринадцать, а Роберту — пятнадцать. Он знал, что нравился мне, и решил посмеяться надо мной. Мы трое тусовались в Сашиной спальне, потому что девочка болела ушной инфекцией. Когда она ушла в ванную за лекарством, я осталась одна в комнате... с Робертом.

Тогда я была не достаточно мудрой. Даже наблюдая, как Роб при любой возможности придумывал мне прозвища, я всё ещё (говоря по секрету!) оставалась безумно влюблённой в него. Когда ты ещё «зелёная», тебе, как правило, даже больше будет нравиться мальчик, если он дрянной по отношению к тебе. Это одна из необъяснимых болезней разума.

Роберт похлопал место рядом с собой на Сашиной кровати, сказал мне подойти и сесть. Я сделала, как он попросил. Роб положил руку на моё бедро и спросил, нервничала ли я. Я потрясла головой, моё сердце бешено стучало в моей груди. Он передвигал свою руку выше по моему бедру, и потянулся губами к моему уху. Я тихонечко вздохнула, как раз перед тем как парень прошептал:

— Ты, Лана, самая уродливая девка, которую я когда-либо видел.

Потом он пересел от меня и начал громко смеяться.

Я знаю, что большинство читателей сейчас думают, что он мелкий грёбаный придурок. Но это совсем не то, что я думала в тот момент.

Хотя я послала его, и, сдерживая слёзы, выбежала из дома, и заперлась в своей спальне, где плакала дни напролёт. Будучи ребёнком, я была гиперчувствительной к мельчайшим деталям, и меня можно было легко расстроить. Это только один пример из сотен других. Странно, как люди,

--">