Эрин Уатт - Бумажная принцесса

доход превышает сорок тысяч, то в наших краях это будет считаться баснословным богатством. Поэтому я и выбрала это место. Дешевая арендная плата, приличное среднее образование.

Гримерная располагается в задней части клуба, и там уже вовсю кипит жизнь. Полуголые женщины оборачиваются, чтобы посмотреть, кто пришел. Кто-то кивает, кто-то улыбается, но вскоре все возвращаются к своим делам: закрепить чулки на поясе, нанести макияж перед зеркалом туалетного столика.

И только одна спешит мне навстречу.

– Золушка? – спрашивает она.

Я киваю. Это мое сценическое имя в «Мисс Кэнди». Когда-то оно показалось самым подходящим.

– Я Роуз. Джордж попросил меня показать тебе что и как.

В каждом клубе есть своя «мамочка» – постарше остальных, которая понимает, что проигрывает молодым, и решает быть полезной иным способом. В «Мисс Кэнди» это Тина, стареющая крашеная блондинка, которая взяла меня под свое крылышко с самого первого моего дня. Ну а здесь – рыжая Роуз, которая непрестанно кудахчет, подводя меня к металлической вешалке с костюмами.

Когда я протягиваю руку к школьной форме, она меня останавливает.

– Нет, форма на другой раз. Пока надень вот это.

И вот уже женщина помогает мне втиснуться в черный корсет со шнуровкой крест-накрест и кружевные черные трусики-танга.

– И в этом я буду танцевать? – Я с трудом дышу в тесном корсете, что уж говорить о том, чтобы расшнуровать его со спины.

– Забудь про верх. – Роуз смеется, когда замечает, как я глотаю воздух. – Просто крути задом, покажи класс на шесте «Богатенький Ричи», и все будет хорошо.

Я оторопело таращусь на нее.

– Я не буду танцевать на сцене?

– Разве Джордж тебе не сказал? Сейчас у тебя приватный танец в VIP-ложе.

Что? Но я же только что пришла. В «Мисс Кэнди» мы сначала выходили продемонстрировать себя на сцене, ожидая, когда какой-нибудь клиент запросит «приват».

– Должно быть, это кто-то из твоих постоянных из прежнего клуба, – высказывает предположение Роуз, когда замечает мое недоумение. – К нам только что с хозяйским видом завалился очередной Богатенький Ричи, сунул Джорджу пять сотен и велел, чтобы прислали тебя. – Она подмигивает мне. – Если не сваляешь дурака, то сможешь вытянуть из него еще Бенджаминов^[3].

С этими словами женщина устремляется к другой танцовщице, а я застыла на том же месте, раздумывая, нет ли здесь какой ошибки.

Мне нравится выдавать себя за крутую, и в какой-то степени так оно и есть. Я знаю, что такое бедность и голод. Меня вырастила стриптизерша. Я знаю, как постоять за себя, если вдруг придется. Но мне только семнадцать. Порой мне кажется, что я еще слишком мала для этой жизни и для этого места, в котором я оказалась. Порой я оглядываюсь по сторонам и думаю, что все это не мое.

Но я здесь. Здесь, без гроша в кармане, и если мне так хочется стать обычной девчонкой, какой отчаянно стараюсь казаться, то я должна выйти из гримерки и «показать класс на шесте» для Богатенького Ричи, как изящно выразилась Роуз.

Стоит мне выйти в коридор, как передо мной возникает Джордж – коренастый мужчина с густой бородой и добрыми глазами.

– Роуз предупредила тебя о клиенте? Он уже ждет.

Кивнув, я проглатываю ком в горле.

– Мне же не нужно будет делать ничего необычного, да? Только приватный танец?

Джордж усмехается.

– Танцуй как хочешь, но если клиент тронет тебя хоть пальцем, Бруно вышвырнет его задницу на улицу.

Я облегченно выдыхаю, услышав, что в клубе действует правило не трогать «товар». Танцевать для подонков всегда легче, когда знаешь, что их грязные ручонки к тебе не притронутся.

– Ты отлично справишься, милая. – Мужчина похлопывает меня по руке. – И если он спросит, тебе двадцать четыре, договорились? Помнишь: здесь не работают те, кому за тридцать?

«А те, кому нет двадцати?» – чуть не вырывается у меня. Но я сжимаю губы. Наверняка Джорджу известно, что я солгала про свой возраст. Половина девушек здесь сделали то же самое. Пусть у меня тяжелая жизнь, но я никак не выгляжу на чертовы тридцать четыре года. Макияж помогает мне сойти за совершеннолетнюю. И то с трудом.

Джордж исчезает за дверью гримерки, а я, сделав глубокий вдох, иду дальше по коридору.

Когда я выхожу в главный зал, меня встречает громыхание басов. Танцовщица на сцене только что расстегнула свою белую форменную блузку, и мужики сходят с ума, увидев ее прозрачный лифчик. На сцену летят --">