Наталья Евгеньевна Шагаева (Наталья Ш) - Иллюзия счастья

Наталья Шагаева Иллюзия счастья

ГЛАВА 1

Виктория

Я никогда не задумывалась, что такое счастье, я просто была счастлива. Мое счастье жило где-то внутри меня, складывалось из разных граней, и все же состояло в одном. В моей маленькой семье. Безумного любимого мужа, обожаемой маленькой доченьки и меня. Я была счастлива каждый день своей семейной жизни. Радовалась каждому дню. Прожив в браке почти семь лет, я никак не могла понять людей, которые говорили о кризисах в семьях, отношениях, о том, что любовь угасает через три года и прочий бред, который я не понимала, не принимала с высоты своего счастья.

Как оказалось, когда ты по-настоящему счастлив, твое внутренне настроение не может омрачить даже самый хмурый день. На календаре пятое марта, за окном идет снег, а я пью утренний кофе, смотрю на ещё темное утреннее небо и строю планы на день. Когда мне было двадцать лет, я ненавидела утро. Тяжело просыпалась и до обеда чувствовала себя отвратительно. Но, как оказалась, привычки легко меняются, когда у тебя есть стимул просыпаться по утрам. Моим добрым утром и каждодневным хорошим настроением стал мой муж Эдуард, и уже как четыре года моя доченька Милана. Ради них я с легкостью просыпалась по утрам, готовила завтраки, собирала Милу в садик, провожала мужа на работу, планировала, что приготовлю на ужин, и вела жизнь среднестатистической домохозяйки. Кому-то все это может показаться скучной, унылой бытовой жизнью, но только не мне. Я любила всем этим заниматься. Мне казалось, что настоящая женщина не должна гнаться за карьерой, положением в обществе, она должна быть просто любящей матерью и женой. Создавать уют и комфорт. Моя подруга Алина в шутку называет меня домашней наседкой. Я не обижаюсь, мы так давно с ней дружим, и я готова признать, что она права.

— Вик, что на завтрак? — спрашивает Эдуард, проходя на кухню, а я не перестаю им любоваться, даже спустя семь лет, что мы вместе. Он красивый, в нем есть какой-то мужской шарм. Ему невероятно идут костюмы, белые рубашки и запонки. У него пронзительно-серые глаза, темно-русые волосы, волевой подбородок. Он красив и мужественен одновременно. Как всегда, безупречен — ни одной складки на костюме и рубашке. Эдуард никогда не доверял мне покупать ему одежду, всегда только сам, на свой вкус, в своем стиле и предпочтениям. Он говорит, что встречают по одежде, внешнему виду, а уж потом по уму и возможностям. И, наверное, Эдик прав, ведь первое, что мы видим — это внешность, а уж потом изучаем внутренний мир.

— Вика, я тороплюсь, у меня ранняя встреча, — торопит меня Эд.

— Я не виновата, что каждое утро ты очаровываешь меня своим видом, — усмехаюсь, спеша подать ему завтрак.

— Чертовски приятно слышать от собственной жены, что спустя семь лет брака я до сих пор ее очаровываю.

— Мне кажется, что даже спустя семьдесят лет я не прекращу тобой восхищаться, — отвечаю я, садясь напротив, продолжаю пить кофе и просто смотреть, как он ест. Эд — эстет и немного педант, каждый день даже за быстрым завтраком он пользуются вилкой и ножом. Он говорит, что аккуратность и порядок должны быть во всем, даже в обыденных вещах. Моя подруга не понимает, как я все это терплю, а я считаю, что такие качества в мужчине многое о нем говорят и это намного лучше, чем небрежность и не аккуратность. И потом, мне всегда казалось это сексуальным. Я любила в Эдуарде все, даже его недостатки я считала достоинствами.

— Кстати, — говорит Эд, закачивая завтрак, — документы о вступлении в права наследования почти готовы. Послезавтра у нас встреча с юристами, — напоминает он мне.

— Да, конечно, я не забыла, — тихо отвечаю я, потому как слова о наследовании бизнеса в очередной раз напоминают мне, что моего любимого папочки больше нет со мной вот уже больше полугода. В голове тут же мелькают страшные кадры аварии, в которой он погиб. Кадры, которые облетели все телеканалы и газеты.

— Ну что такое, Викуль? — Эдик подходит ко мне, сжимает плечи, слегка массируя, успокаивает как всегда.