Кристина Мизухара - Гром и Молния

каждую. Я люблю, когда чике нужен только мой член. Тупо, примитивно и без загонов. Это тот трах, который мы заслужили.

Как только тёлка начинает сношать мне мозг, она тут же отправляется в сказочную страну воздержаний и мастурбаций, ибо после меня к другим ёбарям привыкать очень тяжко. Я — лучший в этом. Я родился, чтобы трахать.

Да я — тот самый ёбарь грозный, и я ебу — как дышу, и что? Вы подадите на меня в суд? Валяйте, если вы волшебные на всю голову, но я таким живу, таким и подохну верхом на какой-нибудь тёлочке. Я весь в бабах, понятно? Так было всегда и так будет. Не верите? Ну хорошо, уговорили. Прибавьте к этому ещё и бабки.

Некоторое время (совсем не долго) у меня были отношения с Катериной — это секретутка нашего ректора — до того момента, пока однажды ранним утром я случайно не сфоткал Щагина, выходящим из её подъезда. Эх, жаль, классная была тётка. Но зато после этого мне открылся портал в страну траха, не отходя от парты. Теперь я могу вставлять любой аспиранточке прямо в кулуарах, и пусть Щагин только чиркнет свою закорючку под приказом на моё отчисление. Его фотка станет мемом в инсте, а сам он — звездой Ютуба за шесть секунд. Сервера полетят не только у сайтов нашего Универа. Несколько «федералов» я ему наверну, как два пальца об асфальт, пусть даже не сомневается.

Потом была ещё у меня Маня. Мария Зотова. Но она нашла в моём бардачке не свои трусики. Да откуда я знаю, чьи они? Оно мне надо? Я их не покупал и носить не собираюсь.

А езжу я на материной машине. Она купила себе хорошего «японца», а мне отдала своего трёхлетнего «немца». Мне норм. Мамунтий у меня вообще молодец, вся в меня. Работает в мэрии, мужиками командует и имеет их по полной. Но ни одного из них дома у нас я не видел ни разу. Потому что в нашей семье единственный мужчина. И это я. И мать в обиду я не дам. Да и Наську тоже. Ох и красивая у меня сеструха уродилась, вы бы видели. Кукла! Я, конечно, тоже ничо так, грех жаловаться, но наша Наська — это просто картинка.

И это, блять, опять же большая засада и нехилые такие траблы. Знаю, что на неё слюни пускает половина школы с прыщами на рожах и приборами в штанах и, наверняка, все они на неё же и дрочат в душе. Но там у себя они пусть хоть задрочатся вусмерть, мне пох на самом деле. Но если, упаси их боже, хоть кто-нибудь, хоть пальцем, хоть дунет на неё — клянусь, угроблю. Придушу. Все прыщи на роже выдавлю разом. Урою, только ливер брызнет. Она девчонка такая, хорошо учится, и пусть себе учится. Мала ещё. Всегда успеет.

Может, потому что у меня в квартире целых две женщины и обе красавицы, домой к себе я баб не вожу. Ни разу не было. Если не верите, у них спросите. Как их узнать? Очень просто: у них у всех будто на лбу написано: «Найк Громов. Оттархано».

Бывало, что мне пытались бить морду те, у кого я уводил чику. Ну как уводил, скорее брал на прокат. Царство небесное тем, кто дотянулся до моей морды. Нет, вы не подумайте плохого, я их не убивал, просто больше не видел.

Случалось, что из-за меня сцеплялись тёлки. Вот была потеха. Помню, как однажды перегрызлись Юлька Молчанова, с которой я спал — а если точнее, то пару-тройку раз засадил ей в обед у неё дома, пока родителей нет — с Дашкой Самчук. К ней домой я не доехал, мы перепихнулись у меня в машине в одном из переулков. Так вот когда эти бабищи выдирали друг другу патлы, мы с парнями срали попкорном, до того обожрались им. Не, ну по кайфу же. Прикольно.

Поймите меня правильно, я не хочу всего этого барахла с разборками, но если мне тёлка симафорит взглядом, я не Говннадий Криницын, я делать губки бантиком и морду веником не буду, я задеру юбку и оттрахаю. А что прикажете, отказываться? А я не привык себе ни в чём отказывать. Вот он я, а вот она тёлка, ну? И что по-вашему я должен сделать? Ну, ну, думайте, думайте! Поняли? То-то же! Если откажу себе, кто меня потом умным назовёт, если я сам себя не назову.

Кстати, кажется до тусы сегодня я себя не донесу. Что-то мне прямо как-то в яйца эта мордашка. И кто же это у нас тут такая улыбчивая? Что-то не помню. Так, стоит рядом с дверью. Аудитория четыреста четыре.

— Привет. — Подхожу, ухмыляясь, и окидываю взглядом грудь. Троечка. Нормуль. Сойдёт на разок.

— Привет. А я тебя знаю. Ты Найк Громов?

Её улыбка, как коробка передач в тачке — чем больше готовность, тем шире положение.

— Чёртова популярность, — развожу руками, не спрашивая её имя в ответ. На кой оно мне, если видно, что она и так явно не против, и мы --">