Кристин ДеМайо-Райс - Смерть супермодели

Кристин Демайо-Райс Смерть супермодели

Глава 1

Лора почти не слышала ее за скрежетавшей музыкой. Гулкие удары экспериментальных битов звучали как автомобили, раздавливаемые на утилизации металлолома. Эта ужасающая какофония сотрясала зал для модных показов на осенней нью−йоркской Неделе моды. Несмотря на сопротивление Лоры, сестра настояла, чтобы все тенденции сезона, любая и каждая, были задействованы на их первом шоу. Похоже, что грохот не беспокоил ни посетителей, ни моделей, но Лоре хотелось заткнуть уши.

— Где Томасина? — прошипела она.

Руби пожала плечами. Она выглядела бледной и напряженной, но все равно прекрасной, с ее вьющимися светлыми прядями волос, которые так удачно контрастировали с выцветшей темно−русой копной на голове Лоры. Нет, сестра не выглядела больной, даже с этим слегка обвисшими локонами. Еще бы, она возложила ответственность за последние мелочи в день шоу на Лору.

Димфна Бэстил демонстрировала платье−рубашку «Westchester» из плотного пурпурного шерстяного крепа с развевающимся подолом, уместное как для общественного приема, так и для деловой встречи. Лора поднесла бумажный платочек к подбородку Димфны. Модель закатила глаза. Лора почувствовала себя носорогом, смотрящим на жирафа.

Димфна свернула жвачку в платок, испачкав его губной помадой, и с едва различимой улыбкой, которая была почти так же хороша, как и у любой из этих женщин. Лора вытолкнула ее под ослепительные огни подиума.

— А примешь ли ты ее за восемнадцатилетнюю? — спросила Лора, наблюдая, как задрапированная ткань обтягивает идеальный маленький зад модели.

Руби отмахнулась от предложения.

— Согласно договору с «Mermaid»…

— Что, если они врут?

— Тогда вся эта индустрия в беде.

Лора старалась не беспокоится, но получалось плохо. Она подписала сделку с CFDA^[1]: никаких моделей младше восемнадцати и никаких моделей с индексом массы тела ниже семнадцати. С этим треклятым индексом она уже скользила по краю, когда на взвешивании в понедельник у Томасины он составил шестнадцать с половиной. Та сослалась на желудочный вирус. Платье, которое должно облегать, поплыло, и Лора провела полночи, переделывая его. Талия не села бы ни на ком, имеющем печень, селезенку и толстую кишку, но оно сидело на Томасине, хотя модель и походила в нем на вешалку. Лора глянула на стойку, где висело готовое платье с восемью бронзовыми пряжками на лифе и гематитовыми бусинами от талии до лодыжек. Она просмотрела остальную часть комнаты. Жирафы ругались, флиртовали, прихорашивались. У Монти сидела девушка, на которую напылялась какая−то аэрозольная эпоксидная смола. Томасины не было.

Рядом Ровена Черчилль (не родственница), готовясь к проходу по подиуму, помахала руками и покрутила шеей, как нападающий, шагающий к позиции. На ней было платье макси из того же шерстяного крепа, как у Димфны, с поясом на бедрах. Одежда будет продаваться за полторы тысячи долларов, как бы сестры Карнеги ни старались снизить цену до тысячи.

— Сколько тебе лет, Ровена? — спросила Лора, сдвинув поясную пряжку на полдюйма^[2] влево.

— Восемнадцать.

— Ты видела Томасину?

— Нет.

Не говоря больше ни слова, Ровена рванула на подиум. Её походка и манера полностью соответствовала агрессивным огням и музыке. Лора представляла, как она пожирает аудиторию по дороге к концу помоста и выплевывает их на обратном пути. Она была суперзвезда. Еще два сезона и она станет им не по карману.

Руби подтолкнула ее локтем.

— Пенелопа здесь.

Лора просканировала зал в поисках знакомых лиц. Пьер Савьен, их агент, сидел в первом ряду, внимательно разглядывая проходящих по подиуму. Ивана Шмиллер, жена их главного инвестора, сидела рядом. Ее мужа Боба нигде не было видно. Джереми Сент−Джеймс, бывший босс Лоры, от упоминания о котором до сих пор перехватывало горло, сидел на три ряда дальше, вероятно, отказавшись от своего места в первом ряду для кого−то другого. Его руки были скрещены на груди, а карие глаза сосредоточились на одежде перед ним. Его всегда прямые плечи слегка наклонились к Пьеру, который говорил в ухо Джереми.

— Я вижу ее, — сказала Лора.