Наталия Романова - Десять (весь текст)

родила тебе одного сына, а потом другого? — Она перевела глаза с катающего маленькую машинку по столу мальчика, на другого, с энтузиазмом размазывающего тонким слоем кашу по пластику стульчика. — А потом ещё и пригласила одного наглого-наглого мальчика, предоставив ему не только отдельную комнату, но и вожделенный компьютер с огрооооомным монитором, который «просто необходим», учась экстерном в школе информационных технологий.

— Человеколюбие тобой двигало, пупс, человеколюбие. Ну, и мой дар убеждения, я такой чертовски убедительный…

— Ой, можно я пойду, меня сейчас вытошнит!

— Иди…

— Не, останусь.

— Из человеколюбия значит, я родила Максимку, который всего-то на год старше моей внучки?

— Всё-таки внучки? — в четыре голоса, отец и три сына.

— Внучки, чёрт, ой, девочка… девочка, девулечка, крохотулечка… А вы даже не спрашиваете, стыдоба!

— Юльк, да как тебя спросишь, ты когда злишься, тебя никто не трогает.

— Да, да, никто, — продолжая катать машинку.

— И потом, ты бы сама всё рассказала, всех бы накормила, успокоилась и рассказала.

— Девочка, — Юле казалось, что она сейчас лопнет от счастья. Сначала новость о беременности подружки Кима застала её врасплох. Первый курс института… какие дети?

Она ругалась, рвала и метала, обвиняя во всем Юру, который недоглядел, деда, который не рассказал, Симона, который сам такой же и, конечно, себя.

Но постепенно успокоилась, приняв, как данность, что будучи молодой мамой, она станет бабушкой, настояв на официальном браке Кима с Ярославой. Сейчас они жили все вместе, в огромном доме, некогда построенном Симоном в расчёте на большую семью. Семья была большой, но не его.

— Как она? — Юра, с интересом.

— Отлично и девочка и мама. Три двести пятьдесят весом, пятьдесят один сантиметр, восемь-девять по шкале Апгар… Глазёнки — пуговицы, чёрные-чёрные, «алжирская кровь», и волосики… хоть косы плети. — Она расплакалась, наверное, от счастья и перенапряжения прошедшего дня и ночи, что она провела в родильном отделении, успокаивая поминутно Кима и зорко следя за действиями акушеров, которые с улыбкой принимали предвзятое отношение заведующей известного отделения и жены ведущего гинеколога города. Совсем недавно она сама рожала в этом же здании, с этой же бригадой, и её муж, казалось, забыл все свои знания и умения, сказав в конце, что, пожалуй, с рождением детей стоит завязать… И вот через год, в этом же отделении, та же красивая женщина гладила по голове блондинку и уговаривала её потерпеть…

— Алжирской крови-то сообщили? — Юра.

— Да, сразу. Уже фотографии отправили, они вылетают сегодня с Моник, так что у нас будут гости… А сейчас я хочу спать.

— И я хочу спать, — Юра.

— Вообще-то я уже сидел с вашими детьми, — Тошка, — у меня слабое здоровье, посмотрите, какой я бледный и немощный, не-не…

— И кто тут спорит, кому сидеть с моими внуками? — мама Юли возникла, словно из ниоткуда. — Ким позвонил, так и знала, что у вас как всегда… Вы, двое, идите спать, мы с мальчиками справимся, а вы, молодой человек, — строго на Тошку, — никуда не пойдёте, дисциплина облагораживает человека, организует его внутреннее я, сегодня перетерпишь, и к вечеру уснёшь, как миленький. Твои родители, все твои родители, безалаберно не строги с тобой… но не я.

— Хорошо, — уже зная, что с этой женщиной лучше не спорить. Своим тихим присутствием она дисциплинировала всех окружающих, никто не спорил с ней, не смел или не хотел…

Через три дня довольный Ким стоял на крыльце родильного дома и держал в руках белый кулёк с розовым бантом. Кружево закрывало маленькое личико, но каждый заглядывал под него в надежде разгадать, на кого же похож новый человечек, а Варя недовольно хмурилась и иногда кривила личико.

— Маленький, мы бабушка и дедушка… Уму непостижимо, мы же молодые совсем, ещё и сами жить не начали, — он держал на руках спящего сына Юли, — у тебя малые ещё в школу не ходят…и бабушка.

— Нечего было рожать так рано, Симон.

— И то верно, зато всё успели, Юль… — он обернулся, увидев, как остановилось такси, и женщина в неброской, удобной одежде, с немного расплывшейся талией, выводила за руку пожилую женщину в шляпке и с яркими губами. — Держи, — он аккуратно передал в Юлины руки мальчика. — Моник, Адель, — приветствуя.

— Мне покажет кто-нибудь праправнучку? — решительно --">