Ольга Дашкова - Двойная взлётная 2

ребенок, он почему должен расхлебывать за свою тупую мамашу?

Виктор Иванович повысил голос, я стояла, как провинившаяся школьница, понимая, что каждое его слово — правда. Из меня выйдет отвратительная мать, которая думает лишь о том, как плохо ей, пытаясь заглушить работой тоску и боль, вместо того чтобы думать о ребенке.

Вздыхаю, отвожу глаза.

— Сколько?

— Почти шестнадцать недель.

— Не спрашиваю, кто отец, не мое дело. Ты чего добиваешься?

— Я просто люблю свою работу.

— А на все остальное, я смотрю, тебе наплевать?

— Нет, это не так.

Понимаю, что мое поведение не имеет оправдания, но последние несколько месяцев я не узнаю сама себя. Я словно застыла во времени и пространстве, не обращая внимания на окружающий меня мир. Словно какой о злой волшебник подменил меня, но ведь я совсем не такая размазня, я сильная.

— Так что с тобой, Кристина? Какого хрена сейчас передо мной стоит унылая девочка, смотрит в пол, готовая пустить слезу? Где та дерзкая, уверенная, все сметающая на своем пути девушка?

Сама не знаю, куда она делась, но внутри одна пустота, что хочется выть волком. Я прекрасно понимаю, что так не должно быть, что сходить с ума по мужикам, которых я знала две недели, невозможно.

Но они оба до такой степени проникли в мою душу, пустили корни, опутав сердце, что я реально пока не знаю, что делать.

Мне не нужна такая любовь, от которой больно, которая режет тупым ножом. Но главное, что все их слова были ложью, все до одного.

— Я могу идти? — смотрю в глаза начальнику, не показываю своих эмоций, мне нечего ему ответить, нечего сказать в свое оправдание.

— Это твой последний рейс в Испанию и обратно, идешь к медикам со всеми справками, а далее в декрет. Дышать воздухом, кушать фрукты.

— Но…

— И так достаточно полетала, потом спасибо скажешь.

Шеф прав. Надо завязывать со всем этим и думать о ребенке, покупать пеленки и ползунки, больше гулять и перестать дергаться и стрессовать. Он прав.

— Хорошо, — улыбаюсь, я на самом деле благодарна этому мужчине, вот бы мне такого отца, которого у меня никогда не было, который вправит мозг и пожалеет, когда надо. — Как вы узнали?

— Моя жена была трижды беременна, я это вычисляю сразу. Тебе будет нелегко, Любимова, но ты справишься, ты боец.

Удивилась такому заключению, попрощалась с начальством, уже более уверенно покатила чемодан к борту. Мой последний полет, Испания, несколько часов, и я повешу любимую форму в шкаф на долгое время.

Сентябрь, хмурое и дождливое небо.

Мы готовы встречать новых пассажиров, у них впереди красивейшие пляжи Средиземного моря, и у многих приятный отдых.

— Крис, а в джетах круто?

— Круто, Маш.

— Чем ты провинилась, что тебя сослали к нам?

— Начальству виднее.

— Говорят, у тебя был роман с пилотом и клиентами, правда?

Маша, одна из стюардесс, сопровождающая со мной и еще двумя бортпроводниками, смотрит большими карими глазами, в них блеск любопытства. Облизывает губы, поправляя гладкие темные волосы до плеч. Она такая молоденькая, полная энергии, носится по салону боинга как заведенная.

— Нет, Маш, врут безбожно, не слушай никого.

— Да? Но как же, а говорят…

— Говорить могут все что угодно, все, давай нацепи улыбку и встречай пассажиров.

Я и сама приветливо улыбаюсь людям, которые не спеша заходят на борт, все почти заняли свои места, но телескопический трап не убирают, значит, ждем еще кого-то.

Опускаю голову, поправляя пиджак, неосознанно провожу по животу рукой.

— Здравствуйте, — Машкин голос звучит как сладкий мед, она снова увидела классного мужика, такая реакция у нее только на них.

Ей не отвечают, но я за доли секунды чувствую чуть уловимый аромат смородины и сандала, сердце пропускает удар, поднимаю голову.

Громов.

Темные джинсы, джемпер, черная ветровка, короткая стрижка, сильно отросшая щетина, на глазах солнцезащитные очки. Мужчина лишь слегка поворачивается в нашу сторону и уверенно проходит дальше.

Мимо меня.

Словно я никто.

— Вот это мужик, ты чувствуешь, какая энергетика?

Ноги практически не держат, стою застыв на месте. Сжимаю холодные пальцы, до боли впиваясь в ладони ногтями.

Жив.

Хоть на этом спасибо.

Перебираю салфетки, смотрю в одну точку. Машка трещит о чем-то без умолку, до аэропорта Барселоны лететь четыре часа. Выдержу ли я их?

— Нет, ты видела, какой мужчина?

— Маша, держи --">