Мария Николаевна Высоцкая (Весна) - Наше шаткое равновесие

Мария Высоцкая Наше шаткое равновесие

Глава 1

Женя

— Лунга наша приехала, — орет Дариша, — Женька, какая ты загореленькая.

— Сама ты Лунга, — смеюсь, сгребая ее в охапку, — как я по вам всем соскучилась, — воодушевленно оглядываю зал.

Пальцы пробегают по полированной барной стойке, огромной стеклянной вазе с апельсинами, вдыхаю такой родной и любимый запах нашего уютненького ресторанчика. Наш маленький рай, наша гордость, наш «Зефир». Вкусный, воздушный, приготовленный с любовью.

— Роман Денисович, — улыбаюсь, — как Ваши дела?

Рома кивает официанту и с широкой улыбкой на лице двигается в нашу сторону. У него, как и всегда, гладко выбритое лицо, модная укладка с переизбытком геля на черных волосах, на глазах очки. И носит он их не потому, что зрение плохое, нет, ему так стилист посоветовал. Личный имиджмейкер. Рома давно уже не мелкий бизнесмен, у него несколько ресторанов по городу, но в душе он до сих пор мальчишка с душой нараспашку. Мне иногда за него даже страшно. И вот как такой человек может быть дельцом? Не понимаю. В кругу моей семьи часто приходилось сталкиваться со всевозможными богами мира сего, и все они, как под копирку, строили из себя напыщенных индюков. Хватких, кровожадных.

А вот Рома… Рома из другого теста. Мне иногда кажется, что не он владелец этого ресторана, а я. По крайней мере, если бы не мой характер и железная дисциплина, установленная мной внутри этих стен, все уже давно бы развалилось.

— Лунга, приехала наконец-таки, лягушка-путешественница.

— Приехала-приехала.

— Когда на работу выйдешь?

— Ну вот, как всегда, с корабля и сразу на бал…

— На баррикады, — подтрунивает Зотова.

— Дарина, уволю, — уже Рома.

— Не уволишь. Кто твоим гостям десерты «пальчики оближешь» готовить будет? Сам, что ли?

— Язык у тебя, Зотова, оторви и выбрось.

Пока Дари и Рома пререкаются, осматриваю зал, замечая тысячу минусов, возникших в мое отсутствие. Торшер в дальнем углу у столика за ширмой не работает, официанты в неглаженых фартуках, как у себя дома, расхаживают, на баре полный бедлам творится… всех уволю. Но сначала выпорю хорошенько.

— Ром, что за бардак у тебя творится?

Мохов непонимающе оглядывает зал, хмурится, а потом поворачивается ко мне.

— Какой бардак, Жень?

— Рома, меня всего десять дней не было, а здесь… ужас. Помоги чемодан в кабинет занести.

— Значит, на бал уже сегодня?

— Сейчас. Дарин, иди на кухню уже, нечего кондитеру в зале делать.

— Слушаюсь и повинуюсь, товарищ Лунга.

— Иди ты.

— Жень, ты помнишь, что права свои так и не обмыла перед улетом?

— Помню…

— Сегодня хороший день, — смеется, крутя в руках апельсин.

— Хорошо. Я сейчас с делами разберусь, и вечером посидим. Мама с Полей все равно через неделю вернутся.

— Договорились. Я Вилке скажу…

— Хорошо. Ром, тебя тоже приглашаю.

— Ну спасибо, товарищ директор, удружила.

— Старалась. Все для нашего любимого владельца.

— Зотова, брысь отсюда уже. Жень, я как раз хотел с тобой обсудить пару вопросов, — берет мой чемодан.

— Ну пошли тогда.

В «Зефир» я устроилась пять лет назад. Официанткой. Да-да. Именно официанткой. Забрала документы с первого курса юрфака и решила стать кем-то, непохожим на всех членов моей семейки. Как ни странно, получилось. Хотя мне пророчили такое… некоторые дальние тети и тети теть уверенно заявляли, что я со своим характером окажусь на улице без гроша в кармане. Спасибо, но их пожелания не сбылись.

В «Зефир» Рома лично утвердил меня на ставку официанта. Мы словно с первого взгляда поняли, что нуждаемся друг в друге. Поначалу казалось, что это любовь… но любви у нас не вышло. Я в тот момент как раз узнала новость, которая в корне поменяла мою жизнь, и отношения мне стали совершенно не нужны. Родители, а они у меня люди серьезные, долго противились моему выбору профессии, а когда узнали, что я беременна, просто с катушек слетели. Папа думал, что ребенка мне Ромка заделал. А вот и нет… В приказном тоне велел бросить все, вернуться домой, а еще лучше — сходить в больницу. Конечно, как судейская дочка может быть каким-то официантом, еще и залететь в девятнадцать лет неясно от кого?! Для них это неприемлемо.

Только вот за эти пять лет я сама, без родительских подачек, вытащила себя в люди. Когда мама узнала, что я больше не девочка на побегушках, а --">