Маруся Новка - Жизнь на кончиках пальцев - 2 (СИ)

Жизнь на кончиках пальцев — 2 Маруся Новка

Часть первая

Глава первая

Людмила смотрела в иллюминатор начавшего набирать высоту самолёта.

Правда, для того, чтобы увидеть хоть что-то, ей приходилось заглядывать через плечо Леночки, которая сразу же заняла «место у окошка».

Когда для обзора остались только голубое небо и редкие облачка, Милочка, вздохнув, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Тебе удобно? — обеспокоился сидящий справа Тимур Халфин.

— Все нормально, — Милочка улыбнулась, не размыкая век и не поворачивая голову к собеседнику. — Просто хочу немного подремать.

— И это правильно, — Тимур незаметно для дочери коснулся пальцами руки Милочки, лежащей на подлокотнике кресла. — До Варшавы нам три с половиной часа пути. Там пересадка и через два часа будем в Париже. Правда, до побережья еще предстоит добираться на поезде, но это не страшно. Французские поезда не сравнятся с нашими, посконными.

— И на кой нам сдалась эта Нормандия? — пробурчала Леночка, внимательно прислушивавшаяся к разговору отца и педагога. — Лучше бы в Париже остались! Или в Ниццу поехали! В этой Нормандии холодрыга! И никаких развлечений!

— Не капризничай, дочь, — усмехнулся Тимур. — Снять виллу в Ницце или Каннах — никаких денег не хватит. Да и не возможно это для простого бизнесмена. А Париж — его ты увидишь, но чуть позже.

— Когда? — оживилась Леночка.

— Позже! — давать точные ориентиры настойчивой дочурке было опасно. Получив обещание, Леночка впивалась, как клещ в того, кто что-то посулил необдуманно, и не отпускала, пока не добивалась желаемого. — Лучше подремай или смотри на облака, — усмехнулся Тимур.

Людмила незаметно улыбнулась. Подумала о том, что Тимур Айдарович очень быстро сориентировался и выбрал правильный стиль в общении с дочерью, чему она сама, несомненно, поспособствовала.

Леночка обиженно сопела в иллюминатор, глядя на надоевшие ей облака, а Людмила, вместо того, чтобы уснуть, как собиралась, вернулась в мыслях к тому дню, когда увидела отца ученицы во второй раз.

* * *

Прочло чуть больше недели после того, как Лена Халфина снова вернулась в училище. Понемногу стал не то чтобы забываться, но и не обсуждался так интенсивно тот факт, что девушку нашел отец, который, как думали все, должен еще несколько лет отбывать срок за убийство жены.

Февраль близился к концу и зима, чувствуя близкую кончину, ударила по Южной Пальмире небывалыми морозами и ураганными ветрами.

Милочка, отработав вечерний урок в танцклассе, поеживаясь от продувающего насквозь ветра, стояла на остановке, ожидая автобус на котором предстояло добраться до дома. Рядом с нею тряслась от холода какая-то женщина. Расхристанный мужичок, хорошо согретый алкоголем, уцепился за вертикальную опору остановки, боясь, что не удержится на ногах, и переводил взгляд с одной женщины на другую, явно оценивая свои шансы и решая к кому прицепиться.

Людмила посмотрела вдаль на дорогу, надеясь заметить высокий силуэт автобуса, но мимо быстро проезжали автомобили. Общественный транспорт не торопился.

Она внутренне сжалась, поняв, что пьянчужка сделал свой выбор. Именно в ней он учуял потенциальную жертву и, отцепившись от стойки, широко улыбаясь, шагнул навстречу.

Если бы не страх перед незнакомцем, который явно намеревался «поухаживать», Милочка сто раз подумала бы, прежде чем сесть в остановившийся автомобиль. Пусть даже в нем на заднем сидении был кто-то показавшийся знакомым.

— Людмила Марковна! — задняя дверца авто открылась. — Садитесь быстрее!

Милочка тотчас вспомнила фразу: «между двух огней». Но тот, кто сидел в машине, знал её имя, а значит, был менее опасен, чем незнакомый пьяница. Она шагнула к дороге и юркнула в салон авто, тут же отъехавшего от остановки.

— Отвратительно работают муниципальные службы нашего города, — мужчина на заднем сидении улыбался Людмиле. Потом, словно о чем-то догадавшись, хлопнул ладонью себя по лбу:

— Да вы меня не узнали?! Я — Тимур Халфин. Отец Леночки, вашей ученицы. Мы встретились у входа в училище, когда я привез дочь. Вы помните?

— Как же, как же, — залепетала Милочка, — конечно, помню, Тимур… — замялась, — --">