Елена Сотникова - Если б не было тебя

есть?

Он вдруг резко развернулся, словно теряя терпение, красивые черты лица исказила презрительная гримаса:

— Это что — допрос? Какая разница, где я был и что я там делал? От этого что-то изменится? Я целыми днями впахиваю как раз затем, чтобы тебе хорошо жилось, а не для того, чтобы мне мозг клевали после работы! Твоя основная обязанность как жены — создавать уют в доме. Вон бельем грязным займись, все больше пользы будет.

— Ты мне изменяешь? — не обращая внимания, спросила в лоб и замерла, понимая, что именно сейчас, именно от этого его ответа будет зависеть судьба нашего брака.

И судорожно выдохнула, когда услышала в ответ:

— Даже если и так, то что с того? Тебе плохо живется? Нечего надеть? Или забыла, на чьи деньги мы твоей маме помогаем?

Я стояла, не зная, что ответить. Ошеломленная открывшейся правдой, наглостью и тем цинизмом, с которым Андрей открыл мне глаза.

Он не раскаивался, не переживал и даже скрывать не стал, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Просто швырнул в лицо как данность, которую я не просто должна была принять, но еще и заткнуться после этого.

— Почему? — сделала последнюю попытку. — Что стало поводом? Где мы не поняли друг друга? У нас ведь семья, дочь…

— И что? При чем здесь вообще это? Я — мужик, понимаешь? Мужчина! Или я не заслужил возможности расслабиться? — с этими словами он решительно вышел из комнаты, демонстративно хлопнув дверью так, что в ушах зазвенело.

А я осталась стоять с посудой в руках, все еще не в силах поверить в услышанное.

Все эти годы я действительно верила ему, любила, ценила. Считала идеальным семьянином.

Хвасталась перед подругами, считая, что мне крупно повезло.

Радовалась, что вытянула счастливый билет.

А как было не радоваться мне, обычной сельской девчонке, живущей с больной мамой на ее скудную пенсию и мои редкие подработки, когда на меня обратил внимание один из самых популярных парней нашего института?

У меня и опыта до него не было, чтобы я могла сравнить. Может быть, поэтому я совершенно не замечала простые вещи, творящиеся у меня под носом.

А ведь Андрей и раньше шутил про полигамность мужчин, когда заходила речь в компании друзей. Ребята смеялись, подначивали, но я твердо была уверена, что это всего лишь пустая болтовня и муж любит только меня.

Оказалось, что нет.

Не только…

Я прошла на кухню и убрала чистую посуду в шкаф.

Один из стеклянных фужеров нечаянно выскользнул из пальцев, разлетаясь вдребезги и покрывая мелкими осколками паркет.

Так красиво.

Символично.

Как наша семейная жизнь после сегодняшнего вечернего сюрприза.

Я безразлично перешагнула через осколки и подошла к духовке. Вытащив утку, переложила ее из противня на блюдо, отрезала кусочек и попробовала, как получилось.

А ведь вкусно!

Жаль только, вечер испорчен и аппетита нет совсем. Завтра будет уже не то.

Да и будет ли оно — наше совместное завтра? Стоит ли продолжать играть в семью, когда внутри все выжгло дотла одним лишь равнодушным признанием?

В груди пекла обида. Сидеть в четырех стенах было тошно, особенно зная, что в соседней комнате со спокойной душой спит неверный муж.

Его не грызла совесть, не тяготила вина. Он преспокойно отправился отдыхать, тыкнул женскими обязанностями и ушел.

А вот мне дышать было тяжело рядом с ним сейчас, и тошнота подкатывала к горлу, стоило вспомнить его уверенный в своей правоте взгляд.

Голову сдавило невидимым обручем. Мне срочно нужно на воздух!

Подышать, развеяться, переварить информацию и решить, что делать дальше.

Я метнулась в комнату, схватив дамскую сумочку. Пересчитала деньги, прикидывая, на что мне этого хватит.

Проходя мимо зала, задержалась, заметив небрежно брошенную на кресло рубашку. Подошла ближе, чтобы убедиться, хотя и без того знала ответ.

На воротнике действительно отпечаталась губная помада, а обоняние учуяло легкий запах женских духов.

Бросила вещь обратно на кресло, глотая обиду, накинула плащ, обула ботильоны и выбежала в подъезд.

— Алло, такси? Примите заказ…

Глава 3

Оператор такси приняла мой заказ и отключилась. А тем не менее на улице стоял далеко не май месяц. Легкий морозец пощипывал щеки, ноги мерзли в демисезонных ботильонах, да и вместо теплых колготок — чулки и ажурное нижнее белье. Одевалась я все-таки не для прогулок по холоду.

Возвращаться домой и переодеваться --">