Юлия Крынская - Берег. Следы на песке

Берег. Следы на песке

Пролог

Лондон, сентябрь 2000

Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:

– Львенок, любимый!

– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.

– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.

– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.

Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.

– Саня с тобой?

– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.

– Что-то случилось? Он к тебе приставал?

– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?

– В ярких красках. Ты же меня знаешь.

– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?

– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.

– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.

Часть 1 Глава 1

Лондон, май 2000

Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.

– Это удивительная весна, – Роберт сел на скамейку, снял солнечные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода нас балует. Здорово, если и на свадьбу небо нам подарит такой же день.

– Думаю, твои тетушки и с синоптиками договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Они оградили нас от свадебной суеты. Просто чудесно!

– Точно. Не устала, не замёрзла? – он обнял ее.

– Никогда в жизни мне не было так легко и спокойно. Неужели замаячили ковер и камин?

– А почему так грустно? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло синих глаз возлюбленного, а не солнечные лучи, вот уже полгода согревали её в жизни. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода. Роберт провел пальцем по ее губам:

– Отчего ты сегодня грустна?

– Оттого что я терпкой печалью, напоила его допьяна, – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, возлюбленный часто выражался весьма замысловато. – Мы заговорили стихами. Похоже, и правда пора с нас сдирать подковы.

– Иди ко мне, чертовка! – расхохотался Роберт, усадил ее к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.

– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Как мне тебя отблагодарить?

Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры на макушке:

– Просто люби меня. Мне больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие и предательство. Нет ничего хуже лжи.

– Джу, что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?

Юля провела рукой по его гладкой выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.

– Я боюсь проснуться однажды и понять, что все это был сон. В тот же момент моя жизнь --">