Герман Редли - Цена момента

вседозволенности, произнесла Нэнси. – Но, к сожалению, они не входят в меня завтраков, а потому, думаю, что на сегодня вам и вашей очаровательной, с позволения сказать, спутнице, придётся обойтись парой яиц и говяжьей колбаской, которые представлены на седьмой странице.

ー Да как вы смеете так с нами разговаривать! – возмутился мужчина. – Я серьёзный и уважаемый человек: один мой звонок может навсегда изменить вашу жизнь в худшую сторону!

ー Я работаю в этом баре почти всю свою жизнь. Между мной и заслуженной пенсией расстояние меньше, чем у тебя до инсульта в постели с этой содержанкой. И поверь мне, за всё это время, меня заставили вздрогнуть только две вещи: когда вон в той туалетной кабинке мне изменил один из моих немногочисленных мужей и смерть моего первого кота, после неудачной кастрации. Так что при всём желании я не вижу ни единого повода для волнения, а уж тем более для извинений.

ー Какая я вам содержанка?! – пискнула девушка, сидящая на коленях у джентльмена. – Мы в всё-таки ваши клиенты и требуем к себе уважения!

ー  Правильно, милая! Я требую позвать администратора! Я буду жаловаться на ваше хамство!

ー У него вчера родился сын, думаю, что через неделю, как раз закончит отмечать это событие, после чего будет готов выслушать ваше изъявление в надлежащем для этого виде. – последовал равнодушный ответ официантки.

ー Пригласите управляющего! – продолжал мужчина.

ー А теперь давайте вы сами догадаетесь, с кем переспал администратор, кстати, в недавнем прошлом обычный посудомойщик, чтобы стать администратором и сейчас отмечать день рождения сына в компании восемнадцати бутылок списанного вермута …

ー Это полнейшее безобразие! – крикнул мужчина, готовясь выйти из–за стола. – Дорогая, мы уходим! Найдём место, где нас будут хоть немножечко уважать!

Кинув томный взгляд, на закрывающуюся дверь, Нэнси вновь подошла к бару, где за стойкой всё так же стоял блондин, с бледно–зелёными глазами, протирающий посуду. Простому обывателю его образ мог показаться весьма инфантильным, однако, на деле этот высокий, худощавый юноша, с ярко выраженными скулами и большими залысинами, обладал хорошим аналитическим мышлением, был коммуникабелен, и что скрывать, – даже сексуален. А потому, поступление на заочное отделение местного колледжа, не было для него какой–то непостижимой задачей, вот только оплата этого обучения была весьма ощутимой проблемой, для решения которой, ему приходилось изо дня в день строить из себя выдающегося джентльмена, толкая сомнительный алкоголь мимо кассы.

ー Чарли – повторить! – сказала Нэнси, протягивая пустой стакан бармену.

ー Ты так всех клиентов распугаешь… – покачал головой парень, забирая бокал из рук Нэнси.

ー Это разве клиенты?! – высказала своё недоумение женщина. – Так, мелкий мусор под ногтями: куча потраченных впустую нервов, насмешливые притязания, а по итогу – мизерная выручка и никаких чаевых. Так что я имела полное моральное право хоть немного поднять себе настроение.

Стоит сказать, что за кажущейся простотой оборотов и нахальном поведение, Нэнси действительно прятала искусный талант, понимая человеческой сути, и с одного взгляда могла рассказать о незнакомце столько, сколько о нём не знала даже родная мать. Единственное, что вызывало сожаление – этот талант пришёл к ней сравнительно недавно, можно сказать, на закате её жизни, заставляя временами украдкой сожалеть о тех моментах, когда её умения помогли бы ей не допустить ошибок, за которые приходится расплачиваться и по сей день.

Выпив второй стакан, Нэнси отправилась завтракать на кухню: там для неё уже приготовили омлет с зеленью, порцию ароматных гренок с чесноком и поставил кружку холодного пива. Конечно, такой завтрак не вызывал никаких здоровых ассоциаций, но зато помогал набраться сил перед предстоящими невзгодами, которые готовил день грядущий.

С наступлением полудня обеденный зал пансиона окончательно был заполнен людьми. На баре разливались напитки, отдавались заказы, чего нельзя было сказать о кухне. Сегодня там вторая смена у молодого повара Даниэля, которого буквально на днях взяли с улицы, когда тот болтался в окрестностях заведения. Это был латиноамериканский эмигрант, среднего телосложения, с характерными восточными чертами в виде тёмных волос, карих глаз и грубой щетины, которая, даже будучи однодневной, могла оставить --">