Юлия Новак - Ежевичка, я влюбился (СИ)

1. Не розыгрыш

Демьян

— Подъем, засранец! — в подсознание врывается резкий, но такой знакомый голос. Дядя? А он что тут забыл?

Сухость во рту нарушает речевой аппарат, и единственное, что удается сделать в этот момент, это произвести на свет нечленораздельное мычание. Голова сейчас больше похожа на футбольный мяч, который только что пережил оба тайма и не успел отдохнуть, набраться сил для следующей игры.

Если не с первой, то со второй попытки мне все же удается открыть глаза. И тут не обошлось без помощи горячо любимого дяди Алекса. В один миг я перевоплощаюсь в высокоскоростную шаровую молнию и вскакиваю с кровати после того, как на меня обрушили целый ледяной водопад.

— Какого ты творишь?

— Доброе утро! А это контрастный душ в постель!

Мда уж, доброе, конечно.

Привыкнув к яркому свету. И тут дядя постарался! Он уже успел открыть шторы. Бросаю взгляд на мужской силуэт, который теперь с легкостью можно рассмотреть детально. Алекс стоит в непринужденной позе недалеко от кровати и держит в руках орудие моей казни. Ну или точнее быть, пластмассовый большой таз, содержимое которого уже мягко просочилось сквозь одеяло и, скорее всего, впиталось в матрас.

Дядя у меня вообще человек спокойный, и даже когда сердится, то трудно определить это по его внешнему виду. Не один мускул на лице не дрогнет. Глаза всегда четкие и сосредоточенные. В сером костюме и бархатного цвета галстучке. Видать, как обычно, торопится на важную встречу. И чего ко мне такую рань заявился. Ясно же, что ближайшие несколько часов я не способен здраво мыслить и вообще вступать в диалог.

— Собирайся. Едешь со мной.

Пока я перевариваю услышанное, Алекс удаляется в ванную и возвращается оттуда уже без тазика. Он проходит на кухню, по пути запинаясь о ворох разбросанных всюду бутылок, банок и прочего мусора от еды.

— Ну и бардак ты тут устроил. Ладно, по пути позвоним в клининговую службу.

Наконец-то он вновь обращает свое внимание на меня. Заметив, что за все это время я не проронил ни слова, а также не сдвинулся со своего места. Выдает не терпящим возражения тоном:

— У тебя ровно десять минут на то, чтобы умыться и надеть костюм.

— Я не ношу костюм.

— Значит, по дороге купим.

Тишина — это лучшее, что бы я мог послушать. Но… к сожалению, Алекс, даже не надрывая голосовых связок, лишает меня такой возможности.

— Зачем мне костюм, если у меня и так полно всякого шмота, а в институт съездить я могу в джинсах и в футболке.

— В институт, говоришь… — растягивает слова, словно во рту у него жевательная резинка. — А тебя разве еще не отчислили?

— Ал, ну не начинай. К чему это морализаторство? Тебе не идет.

— Все-таки не зря в театральный поступил. Талант на лицо. Вижу, Оскар не за горами, — произносит дядя, разливая кофе из джезвы[1] чашкам. — Ректор звонил, говорит, в этом году тебя вообще на парах не было. Они думают о твоем отчислении, — Алекс тяжело вздохнул, свел брови к переносице и устремил свой взгляд на окно.

— Демьян, скажи мне, пожалуйста, есть ли смысл мне дальше оплачивать твою учебу, если она тебе и даром не сдалась?

Стоп. Так далеко мы еще не забегали. Какое отчисление?

— Че он тоже загнул. Год только начался, каникулы зимние были. Я пропустил всего недельку. Вот сегодня как раз и поеду.

— Едь

— Так, а мне ко второй паре, — провожу ладонью по затылку в надежде, что дядя сейчас исчезнет так же быстро, как и появился в это утро в квартире. Но отчего-то тревога в душе нарастает, а дядя никуда не торопится.

Пауза затягивается, но ненадолго.

— Восемь.

— Что?

— У тебя осталось восемь минут, чтобы собраться, — произносит все так же спокойно дядя Алекс, медленно попивая свой кофе.

Белые снежинки хрустят и быстро тают под подошвой классических туфель, в блеске которых я даже замечаю свой понурый вид. Когда перевожу взгляд на дядю, то натыкаюсь на серьезность размером с целую планету и такое же ледяное спокойствие. Таким требовательным я его еще никогда не видел. Мало того, что мне пришлось согласиться на костюм, так еще и

--">