Асти Брамс - За каменной стеной. Испытания любви (СИ)

За каменной стеной. Испытания любви

1

Стискивая телефон в руках, я продолжала полусонным взглядом смотреть на фонарь за приоткрытым окном кухни. Черт знает сколько времени уже сидела на стуле в темноте, забравшись на него с ногами. В голове на повторе играла грустная тягучая песня из репертуара Анны Асти. Слова в ней раскачивали и пропитывали без того обостренные эмоции, которые слезами собирались в моих глазах.

Прошла всего неделя, как он ушел, а мне кажется все пятьдесят лет. И с каждым днем страх терзал сердце все сильнее, рвал меня на куски. Страх, что Миша больше не вернется…

Из окна пахнуло сигаретным дымом. Если бы я курила, с удовольствием бы сейчас затянулось. Но вместо сигарет я без меры поила себя чаем с мятой, листки которой давно высохли на дне кружки. Не помогало это. То же самое, что подорожник приложить к оторванной ноге. А у меня было именно такое ощущение — будто я лишилась части тела. Только эта часть находилась за ребрами, а теперь там осталась лишь пронизывающая холодом пустота.

Взгляд снова упал на экран смартфона. Половина третьего ночи… Разум сигнализировал, что завтра я буду разбитая в хлам, что нужно идти спать! Однако от мысли о постели, которая стала слишком большой без мужа, меня пробирала дрожь. Бессонница стала моей заклятой подругой. Слезы — постоянными спутниками.

«Я скучаю…» — все-таки набрали мои дрожащие напряженные пальцы.

Сердце замедлило стук, дыхание стало рваным, легкие обожгло всхлипами. Большой палец застыл над кнопкой отправить, но что-то стальными цепями не давало нажать. Гордость. Она нашептывала, как жалко я буду выглядеть, если сделаю этот первый шаг! Миша сразу поймет, что я не сплю, что мне плохо… Из-за него.

Гордость подкидывала параноидальные мысли — он-то как раз видит спокойные сны, не думает обо мне совсем! Утром проснется и эго потешит, увидев мое сообщение. Ведь за целую неделю муж ни разу не попытался связаться со мной. Он будто резко забыл о моем существовании. Раз — и нет Полины! Остался только штамп в паспорте.

Издав глухой протяжный вой, я положила телефон на стол экраном вниз. Ну почему так тяжело⁈ Почему я не могу просто забить⁈ Дать ему свободу, не переживать, как он живет, с кем и где?.. Почему я не могу просто быть самостоятельно отдельной частью, ведь мы еще до этой гребаной паузы практически превратились в соседей!

Но правда была в том, что худой мир действительно лучше доброй ссоры. Без Миши я увядала. Не могла находиться в квартире и чувствовала себя бесконечно одинокой. Все познается в сравнении. Когда он исчез со всех радаров, только тогда я поняла, как много его было в моей жизни. Практически в каждой ее части. Затем муж взял и жестоко это забрал, а у меня началась ломка. И пока все становилось только хуже.

Из комнаты послышался тонкий всхлип. Я тут же затаилась, прислушалась. Через пару секунд последовал сонный детский плач и, слетев со стула, я поспешила в спальню.

— Мама… Мама!..

— Тише, маленькая, тише, — зашептала я, склонившись над кроваткой.

Взяв Алёнку на руки, начала целовать ее в щечки, лобик и покачивать. Но она не желала успокаиваться, хныкала.

— Водичку будешь?

Сев на постель, я приподняла дочку, которой было уже два с половиной года, и схватила поильник с тумбочки. Сделав пару глотков, она свернулась у меня на руках. Моя девочка. Моя радость. Мой источник жизни — артерия жизнеобеспечения. Я постоянно чувствовала вину перед ней…

Как только Миша ушел, Алёна стала просыпаться гораздо чаще по ночам и долго не засыпала. Словно чувствовала мои переживания. Или скучала по папе… Хотя я два дня оставляла ее у свекрови и точно знала, что Миша приезжал — видимо этого было недостаточно.

Мама Вера тоже сама не своя ходила. Ей было очень тяжело быть посредником. Пряча глаза, она говорила, что это не дело, порицала наше поведение, но сделать ничего не могла. Мне тоже казалось, что я абсолютно беспомощна и бессильна. Я чего-то ждала от мужа, а он видимо чего-то ждал от меня. Такой тупик мог привести к окончательному разрыву.

От мысли об этом сердце сразу, будто тысячи игл протыкали. Паника перекрывала кислород, а жестокая фантазия рисовала, что он уже с другой. Что Миша кем-то увлекся, учитывая, сколько претензий от меня было в последнее --">