Мишель Херд - Захваченная грешником

металла.

Он самый высокий в комнате, с великолепием падшего ангела. Твердая челюсть, покрытая темной щетиной, высокие скулы и проницательные глаза – цвета греховных ночей – лишают меня возможности дышать. За долю секунды я вбираю в себя каждый дюйм его слишком красивой фигуры.

Мрачное выражение лица омрачает его черты, создавая у меня впечатление мстительного Бога, жаждущего каждой капли крови, которая может попасть ему в руки.

В его и без того окровавленные руки.

Инстинктивно я придвигаюсь на дюйм ближе к матери.

Николас, возможно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела, но, зная, что он глава греческой мафии, каждое нервное окончание в моем теле напрягается от дурного предчувствия.

Черт, я не могу поверить, что этот мужчина скоро станет моим сводным братом. Просто думать об этом – безумие.

Самый страшный человек в Канаде, и мне придется общаться с ним. Чистое безумие.

Одного взгляда на него достаточно, чтобы страх пробежал по моим венам. Безжалостный воздух, волнами исходящий от него, заставляет меня с трудом сглотнуть, желая найти место, где можно спрятаться.

Темные кустистые брови Питера сходятся вместе, делая его похожим на орла, готового наброситься на свою добычу.

— Николас?

Мой взгляд возвращается к Николасу, который лишь бросает на своего отца сердитый взгляд, прежде чем направиться вверх по лестнице.

Питер отправляется вслед за своим сыном, затем в прихожей воцаряется очень неловкая атмосфера, из-за которой у меня чешутся руки убежать в безопасное место моей квартиры.

Афина поворачивается к моей матери.

— Мне жаль, Theía³ Хелена.

Мама небрежно машет рукой, как будто глава мафии только что не пронесся мимо нас с чьей-то кровью, запачкавшей его рубашку и руки. Она запечатлевает легкий поцелуй на щеке Афины, затем поворачивается ко мне.

Я все еще ошеломлена.

— Это моя Тереза, – представляет меня мама.

— Я Афина. – Она замечает мое потрясенное выражение лица, затем говорит. – Извини за моего брата. Он не всегда такой сумасшедший на семейных сборищах.

Если ты так говоришь.

Она притягивает другого мужчину ближе.

— Это мой муж. Бэзил.

— Приятно познакомиться с вами обоими, – говорю я напряженным голосом. Там, где мама – светская львица, я пошла в своего покойного отца. Я интроверт, который больше всего чувствует себя как дома за камерой и сценариями, так что сегодняшний вечер определенно будет утомительным.

Я бросаю на маму взгляд, ясно говорящий, что мне это ни капельки не нравится.

Игнорируя меня, мама говорит:

— Давайте перейдем в столовую, пока мы ждем мужчин.

Она кладет руку мне на спину, сильно подталкивая, чтобы я начала идти. Наклонившись к ней, я шепчу:

— Серьезно, мама?

— Тише!

В отличие от прямоугольного стола, который стоит у нас дома, у семьи Статулис круглый обеденный стол. Меня усаживают на стул, затем мама садится справа от меня.

Неловкая атмосфера следует за нами из прихожей, плотно нависая над нашими головами. Все мои мышцы напряжены, как будто мое тело готово бежать при первых признаках опасности.

С другой стороны, я должна была убежать, когда Николас вошел в дом весь в крови. Сегодняшний вечер будет мучительно долгим, это точно.

Мама и Афина обсуждают предстоящую свадьбу, в то время как в моей голове проносится суровая реальность – существует реальная возможность того, что Николас убил или, по крайней мере, пытал кого-то прямо перед приездом сюда.

Боже, о чем только думала мама? Из всех мужчин, которых она могла бы выбрать, ей пришлось выбрать главу мафии в отставке.

Честно говоря, хотя я выросла в мафии, я мало что о ней знаю. Мама всегда защищала меня, особенно после того, как умер папа. Большинство вещей, которые я слышала, были от моих школьных подруг, которые были принцессами мафии, и от моей ненавистной кузины Ирен, которая падала в обморок от этого мужчины при каждом удобном случае. Некоторые из моих друзей тоже были безумно влюблены в Николаса, но остальные боялись его так, словно он был самой смертью. Не желая самой выяснять, что он за человек, я держалась особняком от мутных вод мафии.

И я

--">