Татьяна Игоревна Луганцева - Поцелуй пиявки

Татьяна Игоревна Луганцева Поцелуй пиявки

Не принято среди воспитанных и интеллигентных людей жаловаться на судьбу. По хорошему счёту некрасиво и хвастаться, и жаловаться. Прихвастнуть многим хотелось… Женщины кичились красотой, украшениями, достатком, мужьями, любовниками… Отдыхом заграничным. Мужчины не отставали — бахвалились должностями, машинами, домами, подружками… В принципе, то же самое. Слаба человеческая натура, велико желание возвыситься над окружающими.

А вот «плакать в жилетку» можно позволить себе только с искренними, настоящими друзьями. Те могут выслушать, искренне посочувствовать, дать совет… Но при этом надо быть уверенным, что перед тобой настоящий друг, потому что ты, доверяя свои неудачи и комплексы этому человеку, обнажаешь все свои слабые места. Именно этот человек видит тебя без прикрас со всеми слабостями, словно ёжика без иголок или черепаху без панциря. И уж если ты прогадал с другом, как в песне «если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так…», то рискуешь поплатиться за свою доверчивость. Потому что тебя могут ударить в самое больное место, которое этот «друг» знает, как никто другой. Но на то и жизнь с её ошибками, разочарованиями и опытом.

Ольга Чернявская к предательству близких должна была привыкнуть с детства, но почему-то доверяла людям безоглядно, жизнь её ничему не учила. Её мать отец бросил сразу же, как только та сообщила ему радостную весть, что беременна. Для любой женщины это страшный удар, потеря веры в самые чистые, первые чувства. В то время было не принято рожать детей без мужа, соседи и знакомые не разбирались — любила ли ты, любили ли тебя… Вердикт был один — родила без мужа, значит распутная женщина. Чтобы пойти на такой шаг, надо было обладать сильной волей и большим желанием иметь ребёнка.

Светлана Романовна Чернявская ребёнка решила оставить, так как было ей уже хорошо за тридцать и другого шанса могло не представиться. Дочку она любила безмерно, но почему-то очень боялась, что та повторит её горькую судьбу. Она часто говорила об этом, словно программируя свою маленькую дочку на несчастья.

На вопросы Оли об отце Светлана Романовна отвечала всегда отрывисто, сухо и крайне неприязненно, клеймя его словом «предатель». Не было красивых сказок о папе-лётчике, папе-космонавте, об исследователе дальних земель, который вынужден пожертвовать личным семейным счастьем ради пользы государства. Светлана Романовна не говорила Оле, что её папенька в душе очень любит свою доченьку и мечтает о встрече с ней. Нет, мать резала правду-матку в глаза дочери об её отце — гнусном обманщике.

Беда неотступно шла за Олей по следам. Когда она была в выпускном классе, Светлана Романовна скоропостижно скончалась, оставив дочь совершенно одну на белом свете. Олю не покидало чувство, что её снова предали. Мать обещала жить долго и счастливо, выдать её замуж, нянчиться с внуками и раз — и умерла!

Вывела из шокового состояния Ольгу её подруга Лена, с которой она дружила несколько лет. Лена пригласила Олю пожить до совершеннолетия у неё дома, чтобы подружку не забрали в интернат.

Оля всегда хорошо училась и ещё занималась музыкой — вокалом и танцами во Дворце пионеров. И вот со смертью мамы её мир рухнул. Тогда девочку и взяла в оборот мама подруги Надежда Ивановна. Она не могла не помочь подружке дочери, оставшейся сиротой, иначе бы её авторитет упал в глазах дочери. Но Надежда Ивановна не хотела, чтобы Оля повисла у неё на шее, поэтому в её интересах было пристроить девочку в институт, чтобы та получила профессию и могла жить самостоятельно. Сама она трудилась рядовым преподавателем в одном довольно престижном институте. Туда же, естественно, после окончания школы должна была поступить её дочь Елена.

Конечно, даже детям сотрудников было трудно попасть в этот институт. Взятки давали и они. Надежда Ивановна поинтересовалась у Оли, куда та хочет поступать.

— Мне всё равно, мы с мамой ещё не думали об этом… Не успели…

— Ну вот и славно! Будешь поступать с Леной. Главное, профессию получить, чтобы себя прокормить!

— Хорошо, — согласилась Оля, которая находилась в таком подавленном состоянии, что пошла бы куда угодно, лишь бы не потерять связь с последними людьми, которые помогали ей.

— Только… — замялась Надежда Ивановна.

— Да?

— Институт-то очень серьёзный. Я Ленку уже три года к поступлению готовлю — --">